1517 год. 6 октября возобновляется война с Литвой, отряды гетмана Островского осаждают крепость Опочка под Псковом

«Послы явились в сентябре 1517 года - маршалки Ян Щит и Богуш; но, промедливши три года после Оршинского дела, Сигизмунд вздумал начать наступательные неприятельские действия против Москвы в то самое время, когда отправил туда послов за миром. Остановившись в Полоцке, король отправил гетмана князя Константина Острожского с большим войском к псковскому пригороду Опочке; но сильный приступ был отбит наместником великокняжеским Васильем Михайловичем Салтыковым-Морозовым с большим уроном для осаждающих; несмотря на это, Острожский все держался под Опочкою, от 6 октября до 18-го, разославши отряды под другие пригородки псковские - Воронач, Велье, Красный. Но московские войска с разных сторон спешили к Опочке и в трех местах одержали верх над неприятелем, а воевода Иван Ляцкий поразил наголову литовский отряд, шедший к Острожскому, отнял у него пушки и пищали. Гетман принужден был снять осаду Опочки и выйти из московских владений.

Когда в одно время узнали в Москве и о приближении послов королевских и о вторжении Острожского, то великий князь не велел послам въезжать в Москву, но ждать в Дорогомилове, послав сказать Герберштейну: "Сигизмунд-король к нам послов своих отправил. Но как прежде умышлял неправые дела, так и теперь умыслил неправое же дело; к нам отправил своих послов, а воеводу своего большого, Константина Острожского, послал на наши украйны. Воеводы наши против неприятельских людей пошли и хотят с ними дело делать, и, пока воеводы наши с неприятелем не переведаются, до тех пор Сигизмундовым послам у нас быть непригоже; но так как мы дали опасную грамоту на послов, то велим честь им оказывать и корм давать, бесчестья им никакого не будет". Герберштейн был сильно недоволен этим решением, долго хлопотал, чтоб послы были допущены немедленно к переговорам, наконец 18 октября объявил письменно, что долее конца этого месяца ждать не станет, выедет из Москвы; ему отвечали прежнее, что, пока воеводы великокняжеские не переведаются с королевскими, до тех пор литовским послам у государя быть непригоже. Но в тот самый день, когда Герберштейн послал последнюю записку, 18 октября, Острожский ушел от Опочки, и великий князь, получивши об этом известие 25-го числа, послал сказать Герберштейну: "Наши воеводы с литовскими людьми переведались, как то милосердному богу было угодно, праведный владыка и нелицемерный судья судил праведно, и мы литовским послам назначали у себя быть 29 октября, а ты хочешь или не хочешь быть у нас с ними вместе - это в твоей воле".

История в лицах

Я сказал вначале, что был послан блаженной памяти императором Максимилианом в Москву для примирения государей польского и московского, но вернулся оттуда без успеха. Ибо пока я хлопотал в Москве в присутствии и польских послов о мире и соглашении, король, собрав войско, осадил крепость Опочку, однако безрезультатно (МД ибо из-за зимы не мог долго оставаться в поле. А Ко двору для переговоров с литовцами я был зван утром накануне Симона и Иуды. Было очень сыро и грязно, но когда мы возвращались в гостиницу, все так крепко замерзло, что ехали совершенно посуху.). Поэтому государь (московский) наотрез отказался заключать перемирие с королем. Но хотя переговоры были прерваны, меня он отпустил все же с почетом. Итак, покинув Москву (А где я пробыл тридцать одну неделю), я прибыл прямо вг (г-г НГ После того как войско польского короля ничего не добилось под Опочкой, — а рассчитывалось, что если эта крепость будет захвачена, то можно будет достичь более выгодного мира, — великий князь сделался высокомерен (hochmuetig), не захотел принять мира на равных (условиях) (gleichmaessiger Frydstand), так что литовцы вынуждены были уехать ни с чем. Хотя мои лошади и многие слуги находились в Новгороде, (великий князь) назначил мне дорогу через Смоленск, и наряду с прочими почетными дарами дал мне отличные санки со шкурой белого медведя, длинный красивый белый войлок, чтобы мне укрыться вместе с санями, и к саням — высокую лошадь рыжей масти; таких высоких лошадей я в их краях не встречал, лошади у них, как правило, низкорослые.

Цитируется по: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М.: МГУ, 1988

Мир в это время

В 1517 году армия османского султана Селима I покоряет Египет

Портрет Селима I. Османская миниатюра.1512-1520 гг. Музей Топками, Стамбул

«В 1514—1515 гг турецкие завоеватели покорили Восточную Армению, Курдистан и Северную Месопотамию до Мосула включительно. В походах 1516—1517 гг. султан Селим I направил свои армии против Египта, находившегося под властью мамлюков, которые владели также Сирией и частью Аравии. Победа над мамлюкским войском отдала в руки османов всю Сирию и Хиджаз вместе со священными для мусульман городами Меккой и Мединой. В 1517 г. османские войска завоевали Египет. Скромная военная добыча в виде драгоценной утвари и казны местных правителей была отправлена в Стамбул.

В результате победы над мамлюками турецкие завоеватели приобрели контроль над важнейшими торговыми центрами в Средиземном и Красном морях. Такие города, как Диярбекир, Халеб (Алеппо), Мосул, Дамаск, были превращены в опорные пункты турецкого господства. Здесь вскоре были размещены сильные янычарские гарнизоны, предоставленные в распоряжение султанских наместников. Они несли военно-полицейскую службу, охраняя границы новых владений султана. Названные города являлись одновременно и центрами турецкой гражданской администрации, осуществлявшей главным образом сбор и учет налогов с населения данных провинции и других поступлений в казну. Собранные средства отправлялись ежегодно в Стамбул ко двору».

Цитируется по: Всемирная история. Энциклопедия. Том 4. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1958

Обсуждение закрыто