Статья седьмая: О проживании за рубежом

Начатый ранее анализ предложений (в самом широком смысле), высказанных как непосредственно в связи с Фондом, так и «вокруг» него, продолжу рассмотрением всего одного слова из названия Фонда – «проживающих» (за рубежом). При внешней простоте вопросов, однако, возникает много. Первый – как определять «проживание»?

1. Например, репатрианты. Это ведь бывшие «клиенты» будущего Фонда, «соотечественники, проживавшие за рубежом». То, с какими мытарствами сталкиваются репатрианты, общеизвестно. И уже от самого Фонда зависит, будет ли он заниматься подобного рода правозащитной деятельностью в самой России, или нет. Казалось бы, надо. Но формально соотечественник уже не проживает за рубежом. Или все-таки проживает? С какого момента заканчивается «проживание за рубежом» репатрианта?

Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом (в дальнейшем – Программа) в главе VIII дает целый каскад возможных ответов на этот вопрос - подача заявления, пересечение государственной границы Российской Федерации, прибытие на территорию вселения, трудоустройство, получение разрешения на временное проживание, вида на жительство, приобретение гражданства Российской Федерации. Это все называется «стадиями переселения». С точки зрения Программы неважно, на какой именно стадии закончилось проживание соотечественника за рубежом. С точки зрения Фонда – важно, потому что ему предстоит принимать решения об оказании защиты. Решения о выделении денег.

(Тут следует отметить, что романтическое газетное «репатриант» не базируется на Программе. Программа говорит о «переселении», на что жестко обратил внимание директор Института русского зарубежья Сергей Пантелеев, призвав не строить иллюзий).

Теперь попробуем взглянуть на ту же проблему функционально. Есть ли орган, которому репатриант может пожаловаться? В контексте Фонда – обратиться за защитой и поддержкой? Программа не дает прямого ответа на этот вопрос. Она устанавливает, что «Контроль за реализацией Государственной программы осуществляется Межведомственной комиссией и координатором Государственной программы», но принимают ли эти органы жалобы? То есть государственная функция защиты репатриантов практически вакантна - Фонда защиты репатриантов нет (хотя общественные структуры с подобными задачами есть).

Шире – как вообще позиционировать Фонд по отношению к Программе? А такое позиционирование неизбежно, так как и Фонд, и Программа «повязаны» одним и тем же кругом субъектов – соотечественниками, проживающими за рубежом. И тут мы имеем парадоксальное столкновение различных логик.

С коммерческой точки зрения Фонд антагонистичен Программе, так как последняя уводит у него «клиентов». Через границу. Буквально.

С бюрократической точки зрения Фонд, наоборот, максимально дружелюбен к Программе: меньше «соотечественников за рубежом» - меньше работы. При той же зарплате.

А концептуально?

Вот четыре термина, которые между собой сочетаются, но плохо, или вовсе не сочетаются: репатриация, переселение, миграция и демографическое развитие. Добавим сюда еще пятый, неакадемический – «бегство», от «беженцев». В зависимости от взглядов конкретного чиновника «соотечественник, проживавший за рубежом», может угодить в любую из этих категорий, то есть оказаться в разном правовом состоянии.

На сочетание же этих терминов указывает следующая фраза из введения в Программу: «Государственной программой дополняется система мер по стимулированию рождаемости, снижению смертности и регулированию миграции, направленных на стабилизацию численности населения Российской Федерации».

Соответственно, миграцию (бегство), переселение или репатриацию нельзя рассматривать в отрыве от демографического развития России. Сама по себе репатриация не есть цель. Есть ли на этом поле верные концептуальные решения? Выясняется, что нет.

Вот, например, заочная дискуссия между секретарем Совета безопасности РФ Николаем Патрушевым и директором Института демографических исследований Игорем Белобородовым по вопросу о том, нуждается ли Россия в мигрантах, выявила совершенно разные подходы к проблеме. По мнению Белобородова, «Миграция и демографическое развитие – это процессы диаметрально противоположные. Нельзя лечить ноги у стоматолога, точно так же нельзя устранять демографический кризис, привлекая мигрантов. (…) Причем здесь я не единолично так рассуждаю – это коллегиальное мнение многих экспертов. Научно обоснованный подход к решению демографических проблем диаметрально противоположен тому, что озвучил Патрушев».

Патрушев же, как можно догадаться, «озвучил», что демографическую ситуацию в России может выправить только привлечение мигрантов.

Поторговавшись, Белобородов со скрипом соглашается на репатриацию, «то есть возвращение соотечественников, людей ментально близких». При этом «Да, у нас есть «Государственная программа содействия переселению соотечественников», но в ее рамках репатриантам – целевой аудитории – не дают даже гражданства РФ. И так встречают тех людей, которые реально переселяются в депрессивные регионы и поднимают хозяйство!».

Еще поторговавшись, Белобородов готов «сделать ставку на соотечественников и людей близкой культуры – тех же белорусов, украинцев, молдаван, в крайнем случае. (…) И ни в коем случае нельзя делать ставку на людей культурно дистанцированных, которые в принципе не могут быть ассимилированы в течение одного–двух поколений».

То есть опять – Русский мир. Но: мы его развиваем (за рубежом) или мы его вывозим в Россию? Стой там – иди сюда? Или: беги туда и жди там?

Очевидно, что ничего против собственно репатриантов Белобородов не имеет – просто они не решение проблемы демографии, а он решает как раз эту проблему.

Контрапунктом к этой дискуссии - мнение члена координационного совета российских соотечественников в Кыргызстане Станислава Епифанцева:

«Наблюдая за работой представителей миграционных служб, невольно приходишь к выводу, что при всех нареканиях в их адрес, они просто и физически не способны выполнить возлагаемую на них работу. События минувшего года показали, что пропустить поток переселенцев (пока ещё и не беженцев, как таковых) никакие комиссии не в состоянии. Представьте себе коллапс, если беженцы действительно появятся?! А ведь мы имеем прекрасный пример позитивной деятельности в лице Израиля. Как заявила в своём интервью министр абсорбции этой страны, оформление гражданства занимает ровно 15 минут по прилёту в аэропорт страны. Можно предположить и даже согласиться, что израильский чиновник эффективнее российского в разы, но разница между 15 минутами и 6 месяцами объясняется всё-таки принципиально иными моментами. Совершенно очевидно, что Израиль, равно как и Германия или Китай, принципиально по-иному строят отношения со своей диаспорой».

Вот этих «принципиально иных» подходов к решению этой проблемы нет. Более того, в России «внутренняя» миграция отчетливо отделена от «внешней» - взять хотя бы разработанный в Минздравсоцразвития законопроект, позволяющий безработным сменить регион проживания с «доплатой». Причем суммы пособий совершенно соизмеримы с теми, что выплачиваются переселенцам. Комментируя данный законопроект, вице-президент Национального института миграции Евгений Чернецов сказал: «На первый взгляд, инициатива разумная. Однако, с другой стороны, она выглядит как откровенная попытка «откупиться». Думается, что подобные идеи рождаются на свет по причине отсутствия государственной миграционной политики, равно как и миграционной стратегии».

То есть люди, которым есть, что сказать, говорят, что у Российского государства нет ни миграционной политики, ни миграционной (и шире – демографической) стратегии. Как в такой ситуации вести себя Фонду? Помогать переселенцам в рамках Программы – значит обслуживать, по сути, откровенно непонятный проект. Или подождать новых решений? Или больше – самому генерировать эти решения?

(Одна из самых гениальных идей, которые я слышал за последнее время – это взять для решения проблемы репатриации в аренду израильское министерство абсорбции. Которое, в общем, уже свою работу сделало. Со всем опытом, кадрами и инфраструктурой. Идея эта, дошедшая до меня через третьи руки, вроде бы принадлежит директору Московской мемориальной синагоги Илье Альтману. Снимаю шляпу – смело и талантливо! Потому что если хочешь хороших результатов – найми лучших).

А ведь можно подойти к этой теме и сугубо формально: не проживаешь за рубежом? Свободен!

Соответственно, термин «проживающие» нуждается в конкретном и мотивированном наполнении. По сути, Фонду функционально придется взять на себя и задачу «мягкого законодателя».

2. Вопрос «проживания», кроме уже указанного, имеет еще много аспектов. Например, российский турист, выехавший на неделю в Египет – формально «клиент» Фонда. Поскольку «проживает за рубежом» (ну и что, что в гостинице?). Абсурдно, но формально корректно. Или не так абсурдно?

Еще три года назад генеральный директор Центра защиты и помощи гражданам России за рубежом и поддержки соотечественников, председатель Клуба защиты прав туриста Дмитрий Давыденко предлагал создать Фонд оперативной помощи российским туристам, попавшим в сложную ситуацию за рубежом. Все ключевые слова вроде как на месте – и «поддержка соотечественников», и «за рубежом», но речь шла о совершенно другом Фонде. Однако никаких следов того, что эта идея была реализована, я не нашел. Функция помощи туристам, субсидиарная по сути по отношению к классической консульской функции, есть, и она вроде как тоже вакантна.

3. Еще пример: в контексте «проживания за рубежом» подразумевается ли исключительно добровольное проживание? Потому что есть целая тема торговли людьми – теми, кто формально тоже «проживает за рубежом», но не по своей воле. И этой темой занимаются десятки, если не сотни организаций, в том числе международных. Как быть тут?

4. Вопросов подобного рода можно накрутить много – перейдем к ответам. Точнее, к формату ответов. Как на них отвечать – так, чтобы ответ был услышан и понят? Ясно, что ответы на эти вопросы нет смысла прописывать в Уставе Фонда. Какое бы то ни было «Положение о…» тоже явно окажется перегруженным. Разъяснительные выступления и интервью руководства Фонда? Могут оказаться пропущенными. Можно было бы подумать о развивающемся формате FAQ, совмещенным с «прецедентным правом», когда ответ на вопрос «Кому оказывается защита и поддержка?» постоянно дополняется мотивированными решениями по новым казусам. 

Статья первая

Статья вторая

Статья третья

Статья четвертая

Статья пятая

Статья шестая

ruvek.ru

Обсуждение закрыто