Анатолий  Вассерман, политический консультант: 

29 ноября 2009 года  либеральная общественность всего  мира получила тяжелый удар. В  стране, считающейся одним из  образцов демократии, в центре  либеральной прогрессивной Европы, 57% швейцарцев, участвующих в голосовании, потребовали запретить дальнейшее строительство в стране минаретов. Сам вопрос возник несколько раньше. В каком-то небольшом городке местные мусульмане решили возвести мечеть по всем правилам: с минаретом. Поскольку любое строение по местным законам должно утверждаться местным муниципалитетом – тот отказал.

Мусульмане, полагая что их права ущемлены, обратились в вышестоящий уровень управления. Община, считая, что отмена решения ущемит ее права, также потребовала утвердить это решение. Слово за слово дело дошло до общешвейцарского   референдума, на котором народ согласился с правом общины выбирать себе архитектуру по собственному усмотрению, и кроме того впредь,  на будущее, запретил строительство минаретов, как несоответствующих образу страны в целом.  

С точки зрения самих швейцарцев это не религиозный  конфликт, это конфликт между правами  общины в целом и правами отдельного лица с одной стороны и правами  общины и вышестоящих уровней  управления с другой. Так вот, решение  народа Швейцарии в целом утвердило права общины. С точки зрения всего остального мира при этом нарушено право каждого гражданина на публичное выражение своих чувств и убеждений. Право, конечно, серьезное и уважаемое. Но, как известно, права каждого из нас ограничены равными правами других людей. Соответственно мы можем выражать свои чувства и убеждения без помех только до тех пор, пока не задеваем чувств и убеждений других людей. Если же мы перейдем эти пределы, возникновение споров неизбежно и существование какого-то механизма разрешения этих споров также неизбежно.  

Подобный конфликт несколькими годами ранее возник в Австралии, где компактно проживающие группы эмигрантов из исламских стран попытались жить не по местным законам, а по законам шариата и более того, потребовали уважения законов шариата от других граждан Австралии. Например, чувство правоверного мусульманина оскорбляет женщина ходящая в слишком открытой, по их мнению, одежде. Надо сказать, что в обитаемой части Австралии климат хотя и жаркий, но заметно более умеренный, чем в тех местах, где зарождался ислам, соответственно столь тщательная, как в аравийской пустыне защита тела от поражающих факторов окружающей среды не обязательна. Но поскольку ислам не вдается в такие тонкости, то более или менее легкая одежда на женщинах там считается предосудительной. Слово за слово, дошло дело до приставания мусульман к местным жительницам как женщинам легкого поведения, поскольку по арабским понятиям только они могут носить такую одежду. Дошло дело до мордобоя, поскольку местные жители придерживаются о своих женщинах иного мнения. Кончилось тем, что несколько очень высокопоставленных официальных лиц Австралии, включая премьер-министра, в своих отзывах по поводу этих инцидентов высказали одну и ту же мысль: «Мир велик и разнообразен. Обычаи в разных странах очень сильно отличаются, поэтому любой, кому нравятся какие-нибудь обычаи, легко могут найти себе страну, где эти обычаи общеприняты, и отправиться туда. И совершенно не обязательно навязывать свои вкусы жителям других стран, где приняты другие обычаи». 

С моей точки  зрения швейцарский референдум –  это дальнейшее творческое развитие той же мысли, которая значительно  лаконичнее.  Еще  по-моему 200 лет  назад, вскоре после войны за независимость соединенных государств Америки, выразил один из тамошних политических деятелей, обращаясь к оппонентам, призывавшим вернуться под власть короля Георга: «This is my land. Love it or leave it. Это моя страна. Люби ее или покинь ее». Ну а что касается либеральной общественности, то она, несомненно, будет еще долго возмущаться отсутствием толерантности среди швейцарцев. Но должен заметить, что в медицине толерантностью называется «восприимчивость к любой болезни», а в обществе толерантность заключается вовсе не в том, чтобы разрешать делать что угодно, где угодно, когда угодно. Толерантность в том, что на каждый шаг и на каждый чих отводится свое приличествующее ему место.