Известный, молодой, русский, политик, женщина – все это Ольга Сытник. Сегодня она лучше всех соответствует этим эпитетам и не уходит от ответов на конкретные вопросы. В том числе о том, что же это такое – русская политика в Эстонии.

- Ольга, почему у нас мало заметных русских политиков? И почти нет заметных русских политиков-женщин?

- Во многом это идет от партий, которые не очень доверяют русским политикам. Наша партия доверяет людям независимо от национальности, важны лишь личные качества. И в первой десятке предвыборных списков у нас всегда есть люди с русской фамилией – а от этого зависит, сможешь ли ты пройти на выборах и проявить себя как политик. И в управлении городом Таллинном на руководящих постах у нас есть неэстонцы.

- Будет у нас когда-нибудь женщина-премьер-министр? Или женщина-президент?

- Надеюсь, что будет. Есть же у нас женщина-спикер парламента, которая является вторым лицом в государстве.

Работа политика – вещь субъективная

- Вы всегда на слуху, а некоторых депутатов, работающих в парламенте не первый срок, не слышно и не видно – почему так?

- Некоторые политики избегают публичности. Они, может быть, занимаются какой-то конкретной работой, но не афишируют этого.  Хотя если ты в политике, нужно мириться с тем, что должен давать интервью и появляться в телепередачах. Тогда о тебе будут говорить, помнить, узнавать на улицах.

- Как понять, что политик хороший? Чем измерить результат его работы?                                                     

- Это очень субъективно. Я думаю, результат оценивают избиратели: если работал хорошо – за тебя голосуют на выборах. Конечно, если ты находишься в оппозиции, сложнее показать себя на деле. Кроме как выходить с конструктивной критикой, предлагать свои решения – других путей в парламенте у нашей партии сейчас нет.

- И все же: как определить, что один политик работает хорошо, а другой – плохо?

- На самом деле, это очень сложно. У политика нет должностной инструкции. Ты сам планируешь, что и как делаешь, с кем встречаешься, в какие темы углубляешься. На мой взгляд, хороший политик – это тот, кто в первую очередь думает не о собственной выгоде, а о благополучии народа, страны. И кто искренне желает изменить ситуацию к лучшему.

- Это довольно неопределенно – у каждого свои представления о том, что значит к лучшему...

- Так оно и есть. И работа политика – очень субъективная. Сложно  найти критерий оценки, здесь невозможно сказать: сделал 100 штук чего-то – норму выполнил. Поэтому оценка работы политика – это вопрос, тревожащий умы избирателей не только в Эстонии, но и во всем мире.

- Как строится ваш день? Неделя?

- В парламенте все очень просто. У нас есть расписание на год: когда проходят заседания. По средам, например, заседание начинается в два часа дня и может длиться до утра четверга.

- То есть, пока мы с вами беседуем, масса депутатов находится не в зале заседаний, а в кафе парламента?..

- Да, здесь много народа, потому что присутствие в зале не обязательно. Там необходимо находиться, когда проходит голосование и, конечно, когда обсуждается тема, по которой ты хочешь задать докладчикам вопрос. К тому же, в  кабинете каждого депутата есть телевизор и можно следить за происходящим в зале, одновременно занимаясь другими делами.

- А в дни, когда нет заседаний?..

- ...можно встречаться с людьми. У фракции Центристской партии, например, есть традиция выезжать в какой-нибудь уезд – мы знакомимся с работой и проблемами самоуправлений, школ, детских садов, различных фирм и третьего сектора.

Плюс многие депутаты парламента работают и в других местах. Есть те, кто преподает, есть врачи, продолжающие практику. Многие занимают посты в своих партиях и выполняют партийную работу. Так, я являюсь председателем ласнамяэской организации нашей партии и секретарем по национальным отношениям.

На то, что есть проблемы с заполнением рабочего времени, жаловаться не приходится. Скорее, наоборот – времени могло бы быть больше.

Физика, математика и химия могли бы преподаваться на русском

- Задачи, которые вы перед собой ставите – исключительно  партийные или вы можете руководствоваться и своими личными представлениями о том, что нужно делать?

- Мировоззрение партии близко мне по духу, поэтому те решения, что принимаются, согласуются с моими личными убеждениями. В том числе и в том, что связано с политикой в отношении русскоязычного населения. Мы словом и делом стараемся защитить интересы всех живущих в Эстонии граждан и не граждан.

- Что вы видите главной проблемой русской политики?

- Все карты смешал экономический кризис, и поэтому, мне кажется, сейчас важнее всего даже не вопрос гражданства, а вопрос безработицы - особенно остро это коснулось именно русскоязычного населения. Мы знаем, что в Ида-Вирумаа сейчас почти 20 процентов безработных, да и в Таллинне большое количество людей не могут найти работу. Думаю, это приоритетная задача, которую нужно решать на государственном уровне, а после этого заниматься уже другими вопросами. Так, важным остается вопрос образования на русском языке.

- Что будет происходить с русской школой?

- Я думаю, что школьное образование на русском языке должно быть в Эстонии до тех пор, пока есть спрос, насильно сокращать возможности учиться на родном языке ни в коем случае нельзя. Я бы не торопилась с этими шагами. Мы не готовы к этому: ни родители, ни дети. Хотя наш министр образования прямо заявил, что особого будущего школьного образования на русском языке он не видит, но я - вижу. По меньше мере, в рамках основной школы. В гимназии уже начался переход, и по-видимому, нам уже не удастся это остановить. Хотя я считаю, что физика, математика и химия вполне могли бы преподаваться на русском – они и на родном языке сложны для понимания. И конечно, в гимназии должно быть достаточное количество уроков русского языка, русской литературы, может быть, истории России. Думаю, что вообще проблема с государственным языком возникает из-за излишнего прессинга государства: ты должен.

- А не кажется ли вам, что главный вопрос в изучении государственного языка – вопрос методики?  

- И это тоже. Говорят, что трудно учить эстонский в Ида-Вирумаа – нет среды. Но они ведь там очень неплохо учат английский, хотя англоязычной среды тоже нет.

Я уверена, что выучить эстонский можно в обычной школе. Я сама выучила его в школе и поступила в университет сразу в эстонскую группу.

Правительство плюнуло в душу 36 процентам населения

- Сегодня исполняется ровно три года с момента переноса Бронзового солдата - как вы сейчас оцениваете те события?

- Оценки сегодня остаются теми же самыми: правительство плюнуло в душу 36 процентам населения страны. Я до сих пор считаю, что это был неправильный шаг, обнуливший интеграционные потуги, которые у нас были.

Хотя программа интеграции изначально не была особенно успешной, потому что концентрировалась лишь на изучении государственного языка. Теперь у нас есть то, что было до «бронзовой ночи» и после «бронзовой ночи». Плюс экономические последствия, что повлекли за собой те события – и ухудшение взаимоотношений с Россией, и уменьшение транзита. Сейчас только-только начинают восстанавливаться потоки товаров на российский рынок - и то с большими усилиями и в меньших объемах, чем раньше.

Скорее всего, мы не услышим извинений от нынешнего правительства. Оправдываться будут до последнего.

- Одним из аргументов переноса было то, что памятник стал местом выражения эмоций обеих сторон, и перенос был необходим для того, чтобы избежать возможных конфликтов – насколько это, на ваш взгляд, убедительно?   

- В какой-то момент взаимоотношения наоборот обострились. И этот перенос памятника запал в души и дает о себе знать до сих пор. Я часто встречаюсь со школьниками – спрашивают о последствиях тех событий даже девятиклассники, которые были тогда совсем маленькими... 26 апреля еще долго будет днем, расколовшим эстонское общество: на тех, кто за то, чтобы памятник перенести, и тех, кто был против такого варварского обращения с памятью.

Мне кажется, многие до сих пор не понимают, каково значение этого памятника для русских. С другой стороны, и эстоноязычное население не смогло донести до второй половины нашего общества, почему он так сильно их раздражал.

Не пугайте Россией!

- Почему мы не слышим друг друга?

- Благодаря такому противостоянию можно успешно собирать голоса на выборах. Правым партиям нравится показывать, что у нас есть русские, стремящиеся обратно в Россию. И есть эстоноземельцы, у которых все, что связано с Россией, вызывает раздражение, поэтому они голосуют за тех, кто поддерживает их взгляды. И до тех пор, пока есть те, кому нравится, что их пугают Россией, у нас, наверное, не будет консенсуса.

И как я уже сказала, на уровне государства не было настоящей интеграционной программы, что помогла бы сплотить наше не очень сплоченное общество. На самом деле, интеграция – это двустороннее движение: обе стороны должны хотеть и приближаться друг к другу. Толерантность нужно прививать с самого маленького возраста. Нужно и эстонской молодежи объяснять, что мы разные, но мы живем в одной стране. И то, что сосед говорит на другом языке – это совсем не плохо, а наоборот хорошо. Различие – это то, что должно обогащать и дополнять наше общество, а не разъединять.  

После «бронзовой ночи» многие – в том числе и эстонцы - говорили, что Эстония для них стала как-то дальше. А понятие «европеец» - ближе. Среди эстонцев есть много разумных людей, которые понимают реальные последствия «бронзовой ночи», которые хотели бы, чтобы все пошло по-другому, и которые были очень разочарованы тем поступком правительства. Но теперь мы должны расхлебывать этот суп и стараться смотреть в будущее.

Новой русской партии не будет

- Какой в ближайшее время будет русская политика?

- Я не вижу, что в ближайшее время возникнет новая русская партия. Потому что как показала практика, в русскоязычной общине нет единства, есть отдельные лидеры, не способные договориться между собой.

Кроме того, на мой взгляд, у русской партии не будет достаточно широкой поддержки. Партия должна заниматься не только одним конкретным узким вопросом - такая партия рискует  остаться маргинальной и не достигнуть никакого результата.

Поэтому я вижу, что скорее среди моего поколения – тех, кто  вырос при независимой Эстонии, получил образование в области политологии, экономики или в административном управлении – будет больше людей, которые захотят заниматься политикой и присоединяться к партиям. И в своих партиях будут представлять интересы национальных меньшинств. То есть, вопросы будут решаться через конкретных русскоязычных политиков, но им, несомненно, нужна поддержка всей партии - чтобы добиться результата.

Очень хочется надеяться, что после следующих выборов русскоязычные политики будут представлены в правительстве. Потому что за последние годы единственным неэстонским политиком в правительстве был министр по делам народонаселения Эльдар Эфендиев. Так же как если говорить о женщинах – у нас очень мало женщин-министров. Сейчас - только Лайне Янес.

- Хочется стать первой в Эстонии женщиной-премьером?

- Не могу сказать, что у меня расписано: к 40 годам стать премьер-министром, а в 41 – президентом. Но, как говорится, никогда не говори никогда. На данный момент я успела немало: не так много у нас в парламенте 30-летних русских женщин. Хотелось бы попробовать себя и на уровне столичной власти, и в Европейском парламенте. Да и частный сектор – большая сфера, которая мной изучена не до конца. К счастью, у меня все впереди.

Ольга Сытник

Евгения ГОРСКИ

Фото Ольги МАКИНОЙ

Обсуждение закрыто