"От этих пчел всего можно ожидать."

Но сначала – итоги года. В эстоноязычном Интернете уже видел версию главного события года – им оказался переход Эстонии на цифровое телевизионное вещание. Для главного события – слабовато.

В этом смысле жизнь русской общины Эстонии была не в пример веселее. Сразу две (!) конференции соотечественников в Таллине, и обе – скандальные. Такого, чтобы наши коллеги из Латвии и Литвы официально признали итоги прошедшей региональной конференции ничтожными, еще не было. Для этого надо было очень крепко постараться. К сожалению, в этом смысле оправдались мои самые пессимистичные прогнозы.

Создан Совет русских школ. Так как традиционные «100 дней без критики» еще не прошли, то без комментариев. Отмечу, однако, размеренность действий СРШ – бюллетень распространяется исправно.

Главное же для нас событие, на мой взгляд, произошло летом в Киеве – создано международное движение «Мир без нацизма». Так как наша делегация на учредительной конференции была одной из самых многочисленных, а наша общественность довольно высокомерно относится к деятельности антифашистов, то создание движения было у нас воспринято как создание некоего филиала «Ночного Дозора». Это – ошибка. Движение рождалось не так легко, как могло показаться со стороны, но результаты его создания сказались сразу – например, на уже традиционном, к сожалению, «противостоянии» на Синимяе. Надежд с «Миром без нацизма» связано много.

Что же до каденции, то началась она кроваво, а закончилась бездарно. Уже дважды доказано, что от свободы до фашизма у эстонцев уходит ровно 20 лет. К сожалению, это целое поколение. К сожалению, мое. И я хочу, во-первых, вернуть утраченное, а во-вторых, чтобы кто-то за это ответил. Равноправия с фашистами я уже не хочу.

Предвижу, что в следующем году в русском языке в Эстонии будут в ходу такие выражения, как «заря свободы», «революционное правосознание» и пр. Актуально также будет «трудовое перевоспитание» эстонского офисного планктона.

Интересно, что человечество хотя бы делает вид, что борется с голодом и бедностью. Интересно, что оно при этом совершенно не борется с жадностью – причиной и голода, и бедности.

Оценка деятельности законодателя за «подотчетный период» вылилась у меня в предвыборный лозунг: «Рийгикогу – не место для политиков!». Лозунг, понятное дело, личный. Рийгикогу действительно не место для политиков. Это место для законодателей.
Нынешний Рийгикогу нефункционален, как чайный пакетик в аквариуме.

Разбор того, что успели натворить за четыре года эстонские думаки, я делать не буду. Однако поспорю с двумя заявлениями двух уважаемых людей.

Димитрий Кленский заявил тут недавно, что готов бороться за что-то там «в рамках закона». Нонсенс. «Рамки закона» нынче таковы, что для того, чтобы запихать в них Кленского, его придется предварительно расчленить. Кому – как, а мне Кленского для этой жестокой затеи жалко. Ни один правовой механизм, ни один механизм гражданского общества в Эстонии не работает. Уже упоминавшееся «правосознание» обычного, нормального человека категорически не соответствует «рамкам закона». Те, кто пытался оспаривать дорожные штрафы или имел дело с судебными исполнителями, меня поймут. Так что из «рамок закона» все равно придется выходить, если чего-то хотим добиться. Поэтому самое время начинать вспоминать, что такое «хорошо», а что такое «плохо». Потому что это – единственный компас вне рамок эстонского закона.

Второе заявление принадлежит Михаилу Стальнухину. Мол, надо очистить эстонское законодательство от мусора. Но свалку очистить от мусора невозможно, она сама – мусор.
В подтверждение своих слов приведу следующие соображения. Алексей Семенов уже давно делит нашу новейшую историю на два периода – до вступления в ЕС, и после. До вступления Эстония по-школярски сдавала все зачеты по демократии, даже в суд имело смысл ходить. После вступления – расслабилась, решив, что дело сделано.

Это непосредственно отразилось на законодательстве. До 2003 года Эстония прилежно импортировала зарубежные законы – германские, шведские и пр. Законы, в общем, неплохие и проверенные временем. Не здесь – там. После 2003 года их начали «улучшать». Уже своим умищем. А потом уже вообще пошел home-made.

В качестве примера я расскажу только об одном таком законе. Воистину, это будет история про дерьмо в проруби - речь пойдет о Законе о сносе запрещенных сооружений.

В производство он был взят в середине осени 2006 года, когда стало понятно, что для сноса Бронзового солдата потребна законная основа. Вот реформисты (а проект представляла их фракция) такую «основу» и сочинили. Своим умом.
Содержательно закон состоит из двух статей. Первая – что такое «запрещенное сооружение», вторая – как их сносить. Ну и штрафовать, конечно.

Дефиниция «запрещенного сооружения» - просто шедевр. Как может монумент «призывать», например, к восхвалению стран, оккупировавших Эстонскую Республику? Моей юридической фантазии на это не хватает, потому что призыв всегда – это действие. Какое действие может произвести сооружение? Иными словами – «Кто ж его посадит, он же памятник?». Но у реформистов – может.
То же – со сносом. Решения принимает министр юстиции. Единолично. Руководствуясь, как можно понять, чем-то вроде «классового чутья».
В целом закон, по сути – доверенность Лангу на снос БС.

В пояснительной записке также утверждалось, что проект использует принятую юридическую терминологию. Интересно, где это приняты «запрещенные сооружения»?
В одном пояснительная записка не солгала: в обязательном пункте о соответствии проекта праву ЕС было сказано, что «У проекта отсутствуют точки соприкосновения с правом ЕС». Это – правда, точек нет. Пока, во всяком случае.

Парламент, как известно, закон этот принял в соотношении 46 – 44. Президент закон не провозгласил и вернул в парламент. Вот тут начинаются чудеса.

По закону все законопроекты, которые парламент не успел рассмотреть за срок своих полномочий, аннулируются. Президент же получил закон на подпись от старого состава парламента, а вернул его уже новому составу. Потому что в промежутке состоялись выборы 2007 года. И так получилось, что все четыре года новой каденции Закон о сносе запрещенных сооружений стоял первым номером в списке законопроектов, находящихся в рассмотрении парламента. В мае 2007 года парламент его вновь «рассмотрел» и постановил «не принимать в неизменном виде». И с тех пор больше к нему не возвращался. Так он все 4 года и проторчал в повестке дня Рийгикогу. Как дерьмо в проруби.

Понятно, что мы имеем дело с конституционным казусом. Талантливые американские евреи уже давно сочинили бы сценарий мелодрамы на эту тему, и мы бы в очередной раз увидели, как эффективно работает американская демократия. На экране, разумеется. У нас же законодатель не отреагировал на этот казус никак. Действительно, а что делать с этим чудом в такой ситуации? Закон уже объективно не нужен – БС снесен. «Дорабатывать» этот законопроект бессмысленно – право там рядом не стояло. Отзывать? Потерять лицо… По все видимости, было решено просто подождать окончания срока полномочий парламента с тем, чтобы этот проект рассосался вместе с другими, нерассмотренными.

Если бы я был парламентским центристом, я бы здорово развлекся на эту тему. За счет реформистов, разумеется. Но я не парламентский центрист. К счастью.

За последние четыре года парламент прославился тем, что укреплял «общественный порядок» («пакет бронзовой ночи» и Закон об охране порядка), уничтожил весь корпус трудового законодательства, установил кучу штрафов и т.д. И это еще не конец – на подходе новый Закон о языке. Так что оценка работы парламента за последние 4 года – твердый кол. Лучше – осиновый.

P.S. Всякому понятно, что эти пчелы – неправильные, и делают они неправильный мед. Который даже и не мед вовсе. Но всякому также понятно, что поменять этих пчел на правильных «в рамках закона» нет никакой возможности. Все запущено до крайности. Обычно такое положение дел называют «революционной ситуацией», но это не эстонский путь. Эстонский путь – сбежать; страна активно разъезжается. Отъезд – индивидуальное решение, оппозиция «революционной сплоченности». Последствия 20 лет оголтелого индивидуализма. Люди (любой национальности) уже не понимают, как можно что-то делать вместе. В результате ответственность за страну сменяется ответственностью за территорию. Однако состояние не-страны при наличии всех формальных признаков таковой – явление нам незнакомое и требующее изучения. Чем, видимо, и придется заняться. Перед тем, как осваивать пустое пространство.

P.P.S. А может, мы неправильно понимали лозунг «Plats puhtaks!». Может, пустая Эстония – это и была цель?  

Обсуждение закрыто