Русские Латвии – это национальное меньшинство?

Ассоциированный профессор Владислав Волков, директор Института социальных исследований Даугавпилсского университета, полагает, что русская община Латвии – это национальное меньшинство, но при этом никак не странообразующая община. По его мнению, «меньшинство – это не арифметическое и не статистическое, а социологическое и политологическое понятие. Нация – это социальная общность, обладающая всеми правами – на самостоятельную экономическую, политическую, духовную жизнь, на самоопределение». Спектр притязания национального меньшинства по сравнению с нацией сильно ограничен. «Меньшинство не имеет права на политическое самоопределение, не имеет права навязывать свой язык всему обществу. Хотя спектр прав меньшинств и зависит от исторического и политического контекста. Есть люди, которые не принимают для русских статус меньшинства, они говорят о странообразующей общине, которая, как и нация, обладает всем спектром социальных притязаний. Но я такой подход не воспринимаю и не могу согласиться с тем, что мы, русские Латвии, можем в историческом, политическом, культурном и интеллектуальном плане претендовать на статус такой общины», – делает вывод В. Волков[1].

Другими словами, по мнению профессора, странообразующая община – это главная община страны. Главная с точки зрения численности и длительности проживания на территории страны, а также с той точки зрения, что эта территория является территорией, на которой проходил ее этногенез. И именно с этой точки зрения русское население Латвии якобы не может выполнять роль странообразующей общины, поскольку не обладает этими характеристиками, а значит, и не имеет тех прав, которыми обладает титульное большинство, в нашем случае – латышская нация.

Однако здесь налицо явное смешение понятий «странообразующая община» и «государствообразующая нация». Что такое странообразующая община? Это любая часть народа страны, которая в общую национальную палитру государства вносит свою неповторимую краску. В Латвии это латыши, латгальцы, ливы, русские, украинцы, белорусы, евреи, а также представители всех других наций, которые проживают в стране. Убери кого-то из них, и национальная палитра государства станет беднее или вовсе изменится.

В свою очередь, к признакам государствообразующей нации относятся: а) численность, б) длительность проживания на территории страны и в) стремление к созданию и защите собственного государства. То есть проф. В. Волков, говоря о странообразующей общине, имеет в виду именно государствообразующую нацию.

Но зададимся вопросом: а какая нация является государствообразующей, к примеру, в Великобритании? Шотландцы, валлийцы, ирландцы, англичане? Но и шотландцы, и валлийцы, и ирландцы в рамках Соединенного Королевства – это меньшинства, каждое из которых выполняет роль не только странообразующей общины, но и государствообразующей нации.

То есть меньшинство все же может выполнять роль государствообразующей нации. При этом после 1991 года примеров, когда меньшинство претендует на роль государствообразующей нации, в мире становится все больше. Это и валлоны в Бельгии, и французы в Канаде, и курды в Ираке, и те же шотландцы в Великобритании. Одностороннее признание независимости Косово 17 февраля 2008 года, несомненно, многократно увеличит число таких примеров.

Специалист по правам человека К. Нагенгаст так разъясняет смысл определения «меньшинство»: «В некоторых обстоятельствах и с определенной целью в качестве меньшинств рассматриваются и люди, составляющие численное большинство в государстве, но лишенные при этом на уровне законодательства или на практике возможности в полной мере пользоваться своими гражданскими правами». Другой исследователь Дж. Комарофф специально отмечает: «Я заключаю слово «меньшинства» в кавычки, поскольку во многих случаях подобные группы обладают фактическим численным большинством, но при этом относительно безвластны»[2].

В Латвии русское население не составляет численного большинства. Хотя определять 29 % населения только как национальное меньшинство – это по меньшей мере странно. То есть, если по формальному признаку русское население в Латвии и не относится к большинству, то с точки зрения фактической численности оно в то же время является столь значительным, что говорить о нем только как о меньшинстве достаточно сложно.

Но если русское население Латвии – это не только национальное меньшинство, то как же тогда его оценивать?

Русские Латвии – это государствообразующая нация?

И с точки зрения численности, и с точки зрения длительности проживания на территории современной Латвии русское население с полным основанием можно относить к государствообразующей нации. Однако численность и длительность проживания на территории страны при определении государствообразующей нации не являются главными признаками. Они носят, скорее, второстепенный характер. Главный критерий – сама нация должна четко заявить о своих политических претензиях на этническое руководство в стране, а также на территориальное самоопределение. Как баски, как шотландцы, как валлоны, как курды. Или как французы в Канаде. То есть главный признак государствообразующей нации – это ее стремление к образованию и защите собственного государства, говоря иначе – стремление стать титульной нацией.

Именно такой статус формально имели русские на территории Лифляндии и Курляндии до 1917 года. Однако этот статус, хотя и был одним из главных признаков политики Российской империи, которая владела Остзейскими провинциями с XVIII века, а с конца XIX века постепенно вытесняла из них немецкое влияние, в упомянутых провинциях в полном объеме реализован не был. Вплоть до 1914 года здесь сохранялось очень сильное влияние немецкой общины, что выражалось в том числе и в распространенности использования немецкого языка. В подтверждение приведем слова П.Г. Курлова, которого великий князь Николай Николаевич в ноябре 1914 года назначил уполномоченным по гражданскому управлению Прибалтийским краем с правами генерал-губернатора. Вот как П.Г. Курлов оценивал языковую ситуацию в крае в упомянутый период: «Первое, что мне бросилось в глаза в Риге, – это вывески на немецком языке и господствовавший в городе немецкий говор»[3]. И это, отметим еще раз, в 1914 году, то есть спустя два столетия после включения Лифляндии в состав Российской империи.

В Первой Латвийской Республике, а также в Латвийской ССР, как одной из союзных республик СССР, русские статусом титульной нации не обладали.

С точки зрения претензий на этническое территориальное самоопределение в границах Латвийской Республики или, говоря проще, с точки зрения претензий на создание на территории Латвии государства с условным названием «Русская Латвия» и претензий на определение собственного статуса как титульной нации русская община не является и, скорее всего, уже никогда не будет государствообразующей нацией.

Иное дело – латгальцы, у которых своего государства никогда не было и которые именно поэтому при определенных условиях могут поставить вопрос о получении прав на культурную или даже на территориально-политическую автономию. Тем более что некоторый опыт формулирования этой идеи на политическом уровне в первой четверти ХХ века у них уже был.

Однако отказ от претензий на создание русского государства в границах Латвии вовсе не означает того, что латвийские русские не могут претендовать на самостоятельную духовную жизнь, как считает В. Волков. Напротив, уход от советской идентичности и формирование новой, только русской, смешанной русско-латвийской или российской идентичности в Латвии предполагает все более активную и самостоятельную духовную жизнь русской общины. Что мы и видим сегодня не только на примере деятельности русских общественных организаций, но и на примере активной поддержки русским бизнесом различных культурных и культурно-исторических проектов.

Наряду с уже перечисленными признаками государствообразующей нации необходимо отметить еще один очень важный признак – ответственность за свое государство и за судьбу национальных меньшинств, которые проживают на его территории. Если оценивать внешнюю и внутреннюю политику Латвийского государства после 1991 года с этой точки зрения, то наверняка многие согласятся с тем, что и латышскую нацию сегодня трудно однозначно отнести к государствообразующей общине. Ответственная за государство нация никогда не будет унижать другие народы, никогда не будет переписывать историю страны в удобном для себя виде и никогда не будет в многонациональной и многокультурной стране объявлять о строительстве мононациональной «Латышской Латвии». И для чего с помощью законов о гражданстве, языке и об образовании формировать «долговременный дефицит демократии» и выталкивать нелатышей из страны или под видом «интеграции» и реформы образования средней школы проводить политику их насильственной ассимиляции!

«Этнополитика в ЛР… не открыта для всего общества и сохраняет недоверие по отношению к большой массе инородцев», – справедливо отмечает в одной из своих работ профессор этнологии и социологии И. Апине[4].

Но и русскую общину Латвии с точки зрения ответственности, скажем, за судьбу латвийских ромов, украинцев или белорусов тоже нельзя характеризовать как государствообразующую нацию.

Итак, как же все-таки оценивать русских Латвии?

Русские Латвии – это…

В свете сказанного, то есть принимая во внимание численность русского населения Латвии, а также то, что территория страны является для него территорией исконного исторического расселения, правомерно рассматривать русских как одну из исторически сложившихся странообразующих общин, наряду с латышской, латгальской, еврейской, белорусской, украинской, литовской, эстонской, а если бы речь шла о периоде до 1940 года, то и наряду с немецкой общиной. Вместе с тем, учитывая, что латыши и латгальцы составляют сегодня большинство населения Латвии, а также, что латышская нация со времени Первой Латвийской Республики имеет статус титульной, в политическом аспекте правомерно оценивать русскую общину как национальное меньшинство.

То есть русская община Латвии сегодня – это национальное меньшинство, которое одновременно обладает рядом второстепенных признаков государствообразующей нации, в частности такими признаками, как численность и длительность проживания на территории страны, но при этом не обладает главным признаком – выраженным стремлением к созданию на территории Латвии своего собственного государства.

---

[1] Ошкая Ина. Русские Латвии: вчера и сегодня, или Игры этнической идентичности. – «Час», 3 января 2008 г.

[2] Цит. по: Кара-Мурза Сергей. Государство переходного периода: жесткая этнократия. http://www.kreml.org/media/100907972

[3] Павел Григорьевич Курлов. – «Вечерняя Рига», 19 февраля 2003 г.

[4] Ilga Apine. Etnopolitikas analīze. – Sk. Grāmatā: Pretestība sabiedrības integrācijai: cēloņi un pārvarēšanas iespējas (etnicitātes, valsts un pilsoniskas sabiedrības mijiedarbības analīze). – Rīga, Latvijas Universitātes Filozofijas un socioloģijas institūts, LU aģentūra, 2006. – Lpp. 15.

rusedin.ru

Обсуждение закрыто