Проблематика борьбы за русский язык в Эстонии

и в частности о родительском собрании Русской Школы Эстонии 11.12.2011 в РКЦ

Как известно, язык является не только средством описания мира, в котором мы живем, но также и средством создания определенной реальности. Не владея необходимой лексикой, человек никогда не выявит проблему и не придет к ее решению.

В русском языке заложены мировоззренческие ключи к определённому пути цивилизационного строительства, слова и выражения, с помощью которых можно сформулировать ту концепцию жизнеустройства, которую не сформулируешь на других языках.

 Язык это основа своеобразия русской цивилизации, а также инструмент выработки и воплощения собственной концепции[1] глобализации[2]. Именно поэтому те, кто понимают влияние языка на глобальную политику, не раз пытались провести реформы русского языка, тем самым обрезать его выразительность и образность[3].

Одна из наиболее наглых попыток пришлась на социальную нестабильность начала XX века. 23 Декабря 1919г. «Общество любителей российской словесности» предложило ввести латиницу в следующих выражениях: «Сторонники реформы, стоя на международной точке зрения, настаивают на введении европейского шрифта не только для бесписьменных народностей России, но и для русского...». Через десять лет эту идею поддержал А.В. Луначарский и нарком просвещения РСФСР А. Бубнов 16 января 1930 составил записку № НКП 69/М о необходимости латинизации, где в частности писал: «Один переход с “и” на “i” (“и” с точкой) должен дать экономию до 4-х мил. рублей в год, в том числе до 1 мил. рублей валютой (цветные металлы)».

Однако, через десять дней из ЦК пришел ответ № П115/26-с:

«Предложить Главнауке прекратить разработку вопроса о латинизации русского алфавита.

Секретарь ЦК Сталин”

Тогда вопрос о латинизации утих. И только в 2001-м стали вновь появляться публикации о том, что пора русский перевести на латиницу.

Так что же в русском языке влияет на глобальную политику?

В русском языке заложены представления о социальной справедливости, которая противоречит доминирующей на данный момент толпо-«элитарной» концепции управления, держащейся на уходящем корнями в Библию ростовщичестве[4].

Например, в отношении места ростовщичества в экономической жизни высказано однозначная нравственная позиция: «Верхи да лихва душу губят[5]». Отношение к этому методу экономического геноцида содержится и на фонемном уровне русского языка (резоимание - ростовщичество, лихоимство; лихое – злое).

Что же касается социологии, то только в русском языке есть пословица «Все люди, да не все Человеки», что свидетельствует о необходимости нравственной работы над собой каждого индивида, чтобы состояться в качестве Человека и полноценного члена общества. Это отсутствует в «демократическом» «толерантном» обществе, где каждый уголовно непреследуемый индивид считается по умолчанию полноценным «человеком».

Есть в русском языке понятие совесть[6], которому нет полного аналога в других языках. Построить общество социальной справедливости без слова-понятия «совесть» также невозможно, как, скажем, спроектировать современный самолет без термина реверс.

Эти и многие другие слова и пословицы русского языка запечатлели тысячелетние открытия и чаяния русского народа, отложились в коллективном бессознательном русскоговорящих людей, и не приемлют доминирующую ныне концепцию глобализации.

О национальном аспекте данного вопроса

Наиболее адекватное жизни определение нации звучит следующим образом: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры[7]». Опираясь на данное определение, рассмотрим вопрос в некоторой исторической перспективе.

Эстония в разные промежутки времени (достаточно продолжительные) была сначала в составе Российской Империи, а позже в составе СССР. Таким образом, Эстония и ее население, так или иначе, но имели некоторую общность с Россией, что, безусловно, не могло не сказаться на менталитете эстонцев. Более того, длительная жизнь в едином государстве создавала и предпосылки для смешивания двух культур (имеются также и примеры смешанных семей). А значит борьба Эстонии с Русской культурой – это борьба против самих себя, ибо исторически реально то, что черты русской культуры уже являются элементами Эстонской культуры. Более того, исторически реальным остается влияние русской культуры на Эстонию и по сей день даже не смотря на то, что уже нет единого государства с Россией, но, тем не менее, сохраняется русский язык и потенциальная экономическая зависимость от России.

Таким образом, с учетом общего исторического прошлого, наличие на территории Эстонии русского языка и его носителей, а также существование экономической общности, фактически порождает интеграционный процесс по становлению Эстонии, как части русской цивилизации. Такой факт является, безусловно, обоюдовыгодным и для России и для Эстонии: Русская цивилизация увеличивает сферу влияния, а Эстония благодаря этому может сохранить черты собственной культуры (в рамках Западной цивилизации такая задача не решаема в силу иной концепции глобализации).  В частности Западная цивилизация известна тем, что осваивая новые пространства, «нивелирует» если не сами народы, то идентичность народов, проживающих на этих пространствах. Взамен им предлагается стандартизированный набор правил этикета в зависимости от экономических и политических планов. Но такие маленькие народы, как эстонцы, скорее просто будут вычеркнуты из общечеловеческой биографии, если купятся на этот сценарий…

Безусловно, вышесказанное понимают и западные аналитики, поэтому через подставные-марионеточные лица (по факту обычных карьеристов) в руководстве реализуют свой сценарий в отношении Эстонии, а в нем первым пунктом является снизить влияние Русской цивилизации на Эстонию, что, безусловно, пытаются реализовать и экономическими и внеэкономическими способами.

К экономическим способам можно отнести: решения во властных структурах Эстонии по ограничению экономического сотрудничества с Россией, что ведет к высокому уровню безработицы и, как следствие, социальной неудовлетворённости. Но чтобы этот процесс не был столь болезненным, взамен возможных рабочих мест здесь, жителям Эстонии предлагаются все условия для того, чтобы уехать на заработки в Европу.

К внеэкономическим способам, прежде всего, нужно отнести информационную пропаганду, которая взращивает в населении Эстонии боязнь к российской действительности и формирует определенный шаблон отношения к русской истории. Но повлиять на сознание людей, выросших на иных идеалах, не так уж и просто, особенно когда есть язык, который несет в себе совершенно иные мировоззренческие стандарты, поэтому важную роль аналитики Западной цивилизации уделяют борьбе с русским языком…

Заключение

Наивно было бы полагать, что эстонская[8] «элита» концептуально властна, в том смысле, что способна сознательно и по доброй воле избрать правильную на её взгляд концепцию глобализации. И наивно было бы считать, что воплощалась и воплощается её воля по планомерному лишению русского языка статуса государственного, выведению его из сферы образования, и сведение его использования в повседневной жизни к статистической редкости. После развала СССР одним из условий сохранения эстонской «элитой» своего социального и «потреблядского» статуса является исполнение гласных и негласных директив концептуально властных кругов по искоренению русского языка из стран Балтии. Поэтому непростительной глупостью было бы полагать, что «заграница нам поможет»[9].

В отношении деятельности РШЭ можно сказать следующее. И среди членов этой организации и среди сочувствующих ей достаточно много благонамеренных людей, искренне чувствующих проблематику, которая грозит в случае дальнейшего следования политике тихого выдавливания русского языка. Но и по отношению к благонамеренным работает формула: «каждый в меру понимания работает на себя, а в меру непонимания на того, кто понимает больше».

Например, белые ленточки, выдававшиеся на собрании 11.12.2012 в РКЦ, для одних были фетишем, который можно нацепить в знак солидарности (вопрос: с чем?), а для других механизмом синхронизации и подстрекания толп на новую революцию и социальный хаос в русской цивилизации.

А не раз оглашаемая активистами РШЭ стратегия перевода русских школ в формат частных - это шаг в сторону искоренения русского языка. И если активисты РШЭ будут продолжать оглашать эту возможность, то политические оппоненты не преминут ею воспользоваться. В таком случае деятельность РШЭ можно будет по праву считать имитационно-провокационной.

Акцент же необходимо ставить не на сохранении русского языка в школах,  а на восстановлении русского языка в статусе государственного, ибо на нем говорят около 40% населения страны. При таком требовании, даже если оно не будет удовлетворено сразу, вопрос о русских школах решить будет намного легче.

Активистам РШЭ и солидарным с ними необходимо помнить, что законы о тех или иных языковых перестановках всегда являются лишь производными от концепции жизнеустройства, и посему наивно уповать на букву закона в юрисдикции рабовладения[10].

Борьба за русский язык это дело правое и совестное[11], и потому остается пожелать успехов всем, кто осознает незаменимость русского языка в будущем Эстонии и мира!

13.12.2011

MTÜ ÜHISKONNAOHUTUS