Всю последнюю неделю мне постоянно вспоминается один фильм, а именно – «Бег», снятый по пьесе Михаила Булгакова. Там, если помните, когда действие перемещается в Константинополь, есть эпизод с тараканьими бегами. Люди делают ставки и потом орут: «Беги, Янычар, беги!» (Янычар, напомню, – это один из тараканов, фаворит забега).

И волей-неволей возникает аллюзия, что правительство Эстонии и большинство в парламенте в здравом уме и твердой памяти играют в этого таракана. Кто-то большой откуда-то сверху подгоняет – «Беги!.. Беги!..» – и мы несемся, судорожно перебирая лапками.

А теперь о некоторых моментах, из-за которых именно так всё выглядит.

От начала до конца весь процесс занимает менее десяти дней. На прошлой неделе мы начали обсуждать проект решения номер 90, по которому Эстония гарантирует выплату двух миллиардов евро (если у Греции, Ирландии или Португалии что-то пойдет в экономике не так), и вдруг коллега Нестор на заседании финансовой комиссии Рийгикогу сообщает комиссии и присутствующему там министру финансов, что принять это решение невозможно, поскольку оно противоречит Закону о госбюджете. Следует пикировка между Нестором и министром, в ходе которой выясняется, что министр очень сильно не прав, противоречие с упомянутым законом действительно есть, и принимается решение инициировать проект изменения Закона о государственном бюджете. То есть его надо срочно подогнать под решение 90. И уже на следующий день соцдемы, находящиеся типа в оппозиции, этот очень нужный для правящей коалиции законопроект инициируют. «Беги, Янычар, беги!»

Затем возникает вопрос, соответствует ли навязываемое решение 90 нашей конституции или нет. Соответствующий анализ минфином не сделан, и в срочнейшем порядке отлавливается канцлер права и делается соответствующий запрос конституционной комиссии Рийгикогу – на предмет получения мнения. Довольно смешная суета, если попробовать взглянуть на нее со стороны. «Беги, Янычар, беги!»

Тут вдруг выясняется, что и сам текст решения 90 далеко не идеален и его необходимо сильно править. Мы вновь собираемся в финансовой комиссии, и тут выясняется, что никаких предложений поправок в письменном виде – нет. И нам говорят, что и не надо: вон, мол, у стеночки сидят умные молодые люди из минфина, они сейчас начнут говорить всякие мудрые вещи, которые нам, депутатам, надо зафиксировать и обсудить. «Беги, Янычар, беги!»

Это был момент, когда я решил, что больше в этом цирке участвовать не намерен. Этот стиль работы сильно отдает резиной. Это именно что стиль «резиновой печати», так как обсуждение по существу отсутствует. Парламент просто штампует решения и законы по хотению правительства.

Из чего я это заключаю? В ходе второго чтения решения 90 я два раза спрашивал докладчика, обсуждала ли финансовая комиссия Рийгикогу анализ рисков, анализ возможных последствий для экономики страны, если когда-нибудь – не дай Бог, конечно, – нам придется платить по долговым обязательствам Греции или Ирландии. И ему, докладчику, ничего не осталось, как откровенно признать, что вопросом возможных последствий комиссия не заморачивалась.

Страна может в ближайшем будущем попасть на 2 миллиарда евро – и это нисколько не волнует правящую коалицию. (И социал-демократов, как выяснилось после голосования). Вместо этого нам говорят о какой-то мифической европейской солидарности. Хотя по-моему, об этой солидарности пусть болит голова у Европарламента, наш парламент должен больше думать о солидарности с людьми, живущими в Эстонии.

Приведу еще парочку примеров того, как обсуждался вопрос гарантий. Вот, например, приходит на заседание финансовой комиссии представитель канцлера права. Его ждут с нетерпением, потому что в воздухе повис вопрос: соответствует ли то, что собирается сделать парламент, нашей конституции? И этот представитель в ответ на этот вопрос произносит фразу – лучшую из всего, что я когда-либо слышал в этой комиссии. Он говорит (об этом самом соответствии основному закону): если рассматривать конституцию ортодоксально, то это решение ей противоречит, но вот если творчески… Умри – лучше не скажешь. И – «беги, Янычар, беги!»

Или еще: начали мы в комиссии рассматривать поправки, среди которых было четыре, поданных коллегой Грязиным. И присутствующий на заседании министр финансов заявляет, что всякую глупость не стоит обсуждать, при этом обзывает Грязина словом, которое я здесь не осмеливаюсь повторить. И три поправки из четырех в результате не только не обсуждаются, но и не голосуются, что является грубейшим нарушением.

Я не желаю принимать участия в тараканьих бегах. Стиль «резиновой печати» в работе Рийгикогу – отвергаю, и хочу сделать правлению парламента предложение: внести в символику парламента образ резинового штампика, потому что именно он лучше всего символизирует то, чем этот парламент занимается.

(Статья является сокращенным переводом речи, с которой я выступил перед парламентом 29 сентября с.г.)

Михаил СТАЛЬНУХИН