– Во-первых, я лично присутствовала при этих событиях. В конце 1980-х, когда разваливался Советский Союз, я была собственным корреспондентом «Комсомольской правды» в Эстонии. Естественно, наблюдала за процессами, происходящими в союзных республиках. Тогда это был мой первый журналистский опыт, творящиеся вокруг меня вещи казались совершенно искренними, и ни о каких политтехнологиях наш неискушённый зритель и читатель не имел представления. Потом ситуация стала повторяться, меня постоянно преследовало ощущение дежавю – то в Грузии, то на Украине, то в Киргизии. Возникло чувство, что всё это я уже видела – менялись лишь лица, национальность участников и страна. Таким образом, постепенно снимались шоры с глаз.

На определённом этапе своей профессиональной жизни я вплотную занялась расследованием трагических событий в Вильнюсе в январе 1991 года. Покопавшись в них, я внезапно обнаружила, сколько в этом деле нестыковок. И я не была одинока в данном выводе. Параллельно свои расследования проводил политик и общественный деятель Альгирдас Палецкис, которого в Литве потом осудили за независимый взгляд. К тому времени уже вышли книги писателя и политика Витаутаса Петкявичюса и экс-секретаря ЦК КП Литвы Юозаса Куолялиса. В конце концов паззл сложился, ко мне пришло чёткое осознание того, что нас обманули, –

вернее будет сказать, мы сами были рады обманываться, – и нашим доверием воспользовались. Иными словами, мы имели дело с провокацией.

Я искала ответ на вопрос «что произошло?», но через моё журналистское расследование проходили судьбы конкретных людей и страницы истории, абсолютно не известные ни в России, ни в Европе. А именно: после того как Литва вышла из Советского Союза, она «тихой сапой» запустила механизм политических репрессий. Была объявлена настоящая охота за людьми, которые имели другую точку зрения. Масса бывших коммунистов были вынуждены фактически стать политическими беженцами. Десятки людей посадили в тюрьму по надуманным обвинениям. Совершенно трагическая история приключилась, например, с «красными профессорами»: стариков-коммунистов, которым было уже за 60, посадили в тюрьму только за то, что они были коммунистами! Дали по 8, 10, 12 лет… Европа закрыла на это глаза и промолчала. Рассказать об этом общественности был мой долг.

Конкретно к началу работы над книгой меня подтолкнули две истории. Первая случилась в декабре 2014 года, когда на моих глазах в Эстонии был арестован и депортирован из страны знаменитый итальянский журналист Джульетто Кьеза. Мы с ним давно знакомы. И когда я провожала его в Москву, он сказал мне на таллинском перроне: «Галина, ты – свидетель важнейших событий, происходивших в Прибалтике. И, как журналист, просто обязана об этом написать». Это стало отправной точкой. А непосредственно «волшебным пенделем», заставившим сесть за письменный стол, стала моя собственная депортация из Литвы. Я, может быть, тянула бы с этим ещё несколько лет, но 26 августа 2015 года литовские силовики попытались воспрепятствовать моей работе, когда я ехала на интервью к доктору наук Юозасу Куолялису, отсидевшему в тюрьме за свои убеждения 8 лет. На полпути, среди лесов и полей, машину догнала полиция, вручив документ о том, что мне запрещён въезд в страну на пять лет.

– Почему Вы назвали свой труд «Как убивали СССР»? Даже в российских учебниках истории, по которым я учился, говорилось, что СССР по большому счёту развалился самостоятельно – в силу глубинных внутренних проблем и противоречий, в частности в экономике. Вы приходите к иным выводам?

– Ни одна «цветная революция» не совершится в абсолютно благополучной стране, в этом Вы правы. Данные технологии работают, когда их накладывают на рыхлое тело, – но тело живое, а не мёртвое! Безусловно, Советский Союз испытывал в ту пору массу проблем. Но одного желеобразного тела, каким виделся СССР в конце 1980-х, было мало. Об экономической составляющей я сейчас не говорю – это совершенно другая история. О том, как Саудовская Аравия вступила в сговор с Америкой и обрушила цены на нефть, достаточно много написано другими авторами. В тогдашнем СССР не хватало человеконенавистнической компоненты.

Как бы там ни было, люди в Советском Союзе относились друг к другу по-человечески. Не было очень важной вещи, способной их заставить ненавидеть друг друга.

Поэтому приблизительно с 1985–1986 годов началась всеобщая «трансформация мозгов» – информационная кампания по дискредитации государства, силовых структур и армии. Это очень напоминает то, что происходит сегодня. Возьмите лексику наших сегодняшних либеральных СМИ – примерно так разговаривала страна. Сарказм, ирония, ёрничество в журналистике тех лет стали модны. Был произведён мощный впрыск идеологии самоуничижения, заставляющей нас поверить в «страну дураков», в то, что хуже монстра, чем СССР, в истории мира ещё не существовало…

Мы это радостно «схавали». Это первое. Но это не всё. Нужно было посеять ненависть между людьми. Началась тотальная поэтизация человеческих трагедий – я прежде всего имею в виду сталинские депортации. И немножко перчику в блюдо – какие-нибудь громкие сакрализированные похороны. Для этого и была устроена та провокация, которая произошла в Вильнюсе. Оставаться равнодушным при виде стотысячной толпы, провожающей 13 гробов, накрытых литовскими национальными флагами, действительно было невозможно…

Когда много лет спустя в руки мне попались книги Джина Шарпа о 198 методах ненасильственного свержения власти, всё совпало. Нужна жертва? Вот вам жертва. Если жертв нет, надо им помочь появиться. Нужны красивые театрализованные похороны? Вот вам, пожалуйста, похороны. Нужно, чтобы люди ненавидели друг друга? Да легко! Нужно только вытащить и разложить на молекулы какие-нибудь детали из прошлого. При желании, пользуясь данной технологией, можно в несколько дней заставить русских, например, вспомнить о татаро-монгольском иге и выставить несчастных безобидных монголов главными врагами русского этноса…

– Какой отклик читателей Вы ждёте, в том числе в Литве, куда Вас не пускают? Критики обвиняют Вас в том, что Вы спустя 25 лет просто пытаетесь оправдать существование СССР.

– Что значит «оправдать существование СССР»? Он прекрасно существовал и без меня, не я его породила и не я убила. Я всего лишь даю право голоса людям, которых 25 лет никто не слушал, и разбиваю миф о том, что Литва в едином порыве, на все сто процентов, преклонялась перед западными ценностями. Это не так. В Литве было пятьдесят процентов наших союзников, включая самых что ни на есть литовцев. Я хочу, чтобы литовцы посмотрели на себя со стороны и немножко отрезвели от того сладостного иллюзорно-гипнотического тумана, в котором пребывают последние 25 лет.

– В Литве популярно мнение, что «красные профессора» – Бурокявичюс, Ермалавичюс, Куолялис и другие – не заслуживают столько внимания. Их считают провокаторами, предателями Литвы, кучкой стариков, которые застряли в прошлом и «опоздали со своим временем». Как Вы оцениваете данные доводы?

– Это позиция слепцов. В итальянском парламенте, кстати, где моя книга была представлена 1 июня, именно история преследования «красных профессоров» вызвала самый большой шок. Пусть литовская прокуратура сначала проведёт нормальное расследование и объяснит существование на месте трагедии гильз от патронов, выпущенных из винтовки Мосина образца 1898 года, которых точно не было на вооружении группы «Альфа». Пусть объяснят количество нестыковок в деле о «таможенниках» близ деревни Мядининкай, а потом пытаются рассказывать нам о стариках, которые «опоздали со своим временем».

Эти старики получили срок за то, что не изменили своим убеждениям.

А те, кто, наоборот, изменил, занимают сейчас в Литве пост президента и министра иностранных дел.

– Рассчитываете ли Вы, что книга в конечном счёте попадёт на прилавки Литвы, Эстонии, других стран Запада?

– Ну конечно! Хотя в этом и сомневаюсь. Моя предыдущая книга «Арнольд Мери. Последний эстонский герой» на прилавки Эстонии так и не попала. Расскажу забавную историю: я подарила её одной эстонской женщине, успешной, современной и обеспеченной. Её реакция меня потрясла.

Она испуганно схватила книжку и сказала: «О, Боже, где же я буду её читать? Вдруг муж увидит? Придется спрятать её в туалете».

При таком состоянии свободы в современном европейском обществе, к которому относит себя Прибалтика, я совершенно не рассчитываю, что книга будет свободно продаваться, – в отличие от Москвы, где на книжных прилавках свободно представлено любое альтернативное мнение. Но обещаю: я смогу сделать её общественным достоянием. В конце концов выложу в интернет в электронном формате. Для меня это гораздо важнее, чем гонорар.