— Хочу поговорить о реформе образования, которая может привести к упразднению специальных школ балета, музыки и так далее. Это чистый Гоголь, Николай Васильевич! — восклицает Владимир Теодорович. — Помните, Павел Иванович Чичиков заставил слугу, полового, рассказывать всякий вздор. Я бы хотел узнать: кто придумывает это все?

— Фамилия этого “кто-то” хорошо известна…

— Такое впечатление, что это иностранец. У того же Гоголя читаем про лавку в городе NN, где продавали картузы и фуражки, она называлась “Иностранец Василий Федоров”. Нет, серьезно, если бы Рихтер, Гилельс или Ойстрах начали свое профессиональное обучение с 15—16 лет (как сегодня рекомендует это делать новый закон. — Я.С.), мы бы их никогда не увидели. Не говоря уж про артистов балета… Нет слов, просто удивительно! И с такими вещами приходится обращаться к Владимиру Путину, у него достаточно бед, чтоб еще этими глупостями заниматься!

— Им мало введения ЕГЭ, выкинули на факультативы пение и музыку, так еще и наносят удар по специальным школам…

— А ведь это как раз то, что вызывает восхищение на Западе. Бернадетт Ширак, например, когда присутствовала на концерте детей моего фонда в рамках “Русских сезонов” в Париже, просто была вся в слезах: после выступления увидела выставку детей-инвалидов из Краснодара, есть там “Инва-студия” — дети пишут иконы ртом, ногами, у кого что осталось... это потрясает. И как все можно уничтожить? После мы вместе ужинали, и Бернадетт сказала, что беда Запада, в частности Франции, как раз в том, что у них нет средних учебных заведений “как ваши художественные и музыкальные школы”.

— Где работают зачастую подвижники за копейки…

— Совершенно верно. И то же самое было с гениальным музыкантом Иегуди Менухиным, который приехал в Москву, увидел нашу Центральную музыкальную школу и по образу и подобию ее создал свою школу, которая до сих пор функционирует — там как раз отбирают детей с 5—6 лет и ведут их по жизни… Поэтому у них такие оркестры замечательные. И при каждом колледже и университете — и зал замечательный, и хор, и оркестр, и студия драматическая! Ведь не важно, какая у тебя профильная специальность: музыка есть важнейшая часть любого образования. И хоть убей не понимаю, почему надо идти по пути такого оболванивания нации! Я с ужасом смотрю на все это, что приводит к большому напряжению в народе. Даже его святейшество в своей проповеди-обращении недавно говорил о “почти апокалипсическом напряжении в обществе”. Сейчас мы подкатились к порогу всеобщего отрицания. Негативной энергии значительно больше накопилось, чем энергии добра. Надо что-то срочно делать.

— Вот Цискаридзе призвал объявить ЦМШ, училище Вагановой и другие знаковые учебные заведения национальным достоянием, чтобы Минобраз со своими реформами к ним ни малейшего касательства не имел!

— И правильно. Да всего-то 29 таких заведений в стране! Безусловно, им нужна полная самостоятельность.

— Такая еще проблема: перекос нашей геополитики — скрипачу из провинции негде обучаться всерьез, кроме как в Москве…

— Провинция-то как раз поставляет кадры. Но учитывая, что такие гиганты-педагоги (Нейгауз, Флиер, Ойстрах, Янкелевич) просто ушли из жизни, а другие просто разъехались по разным странам, то да, маломальская концентрация знатоков осталась лишь в Москве и частично в Петербурге. Обучение детей — сложнейшая вещь. Как болезнь — ребеночек кричит, родители не знают, что болит. И только грамотный врач-педиатр скажет. Может быть, если подрастет новое поколение и захочет остаться здесь жить, появится надежда, что кто-то из них поедет учить детей и в провинцию…

— Каково на сцене играть вместе с ребенком? Ведь боишься и за себя и за него, он может ошибиться…

— Как правило, дети не ошибаются, у них почти нет чувства риска. До определенного момента. Пока не начинают понимать, что раньше все получалось интуитивно… а теперь приходится задумываться. Очень люблю играть с детьми, недавно был концерт “Дети России — детям Израиля” при переполненном трехтысячном зале, это было что-то!

— Отдельная серьезная проблема — ужасающий инструментарий в музыкальных школах…

— Инструментарий — наша беда. Вон западные оркестры, даже не самые первоклассные, и то играют на очень хороших инструментах. Недавно, когда разразился финансовый кризис, ко мне обратился оркестр Нью-Джерси — прислали бумагу: мол, не захочет ли наш оркестр купить их инструменты — там было 10 Страдивари, например, Бергонци, Стариони цены запредельные, купить невозможно. Из 50 можно выбрать один, который хорошо звучит, чем я и занимаюсь.

…Для справки: за последнее время Спиваков на личные деньги купил и подарил молодым музыкантам как своего оркестра, так и фонда порядка 200 инструментов, из последнего — виолончель для 15-летней Насти Кобекиной, японскую флейту для белорусской флейтистки Юлии Щаснович, старую французскую виолончель для Искандера Ханнанова.

— Надеюсь, — продолжает маэстро, — финалисты грядущего конкурса имени Чайковского получат инструменты из Госколлекции не за неделю до конкурса, как это было, но раньше. Потому что совладать со Страдивари за неделю не дано никому. Вообще я отказался принимать участие в КЧ, но вместе с НФОРом чувствую ответственность перед молодыми музыкантами, поэтому предоставил возможность тем, кого отберут, принять участие в наших концертах — их будет десять в Подмосковье. Это хорошая возможность обыграть концерты. Потому что, как вы видели на предыдущих конкурсах, беда-то самая случалась в третьем туре, когда музыканты из-за недостатка опыта игры с оркестром просто проваливались. Ну а далее я ввожу победителей в абонементы Дома музыки. Ребята сразу должны иметь опыт концертной деятельности, а то будут как искусственные спутники, запущенные в никуда…

Любопытно, что даровитые спиваковцы (начиная буквально с 7—8 лет) выступят скоро и на благотворительном концерте 22 февраля, все средства от которого адресно уйдут в помощь больным детям.