В разгаре Венецианский фестиваль. И я очень рад, что в этом году в его программы попало несколько хороших российских картин: Алексея Федорченко, Виктора Алимпиева, Галины Мызниковой с Сергеем Проворовым. Но особенно мне приятно, что в конкурсе Мостры «Горизонты» будет показан фильм Рустама Хамдамова. Еще и потому, что в его создании принимала участие студия «Ленфильм», переживающая сейчас далеко не легкие времена.

 

Каждый из крупнейших мировых киносмотров идет своим путем. Берлин сильнейшим образом ориентирован на политику. В Каннах торжествуют вкусовые предпочтения. Особенно сильна здесь фигура председателя: он может руководствоваться какими-то своими политическими взглядами, а может принимать во внимание только критерии художественности. А вот Мостра в последние годы явно взяла курс на сближение с Голливудом. Причем речь идет не только о множестве звезд, приезжающих на остров Лидо. Обратите внимание: картины, получившие «Золотого льва», регулярно оказываются в списке оскаровских номинантов.

Сам я попадал в Венецию четыре раза. Когда мой дебютный «Последний поезд» удостоился только специального упоминания жюри, мне казалось, жизнь кончилась. Но я ошибался. Через пять лет «Бумажный солдат» собрал несколько призов. Тогда Мостра по традиции закрывалась роскошным банкетом в отеле Des Bains, там, к слову, где Висконти снимал «Смерть в Венеции». Награжденные сидели в отдельном зале, а гулянка для остальных проходила в саду. Я решил спуститься вниз, но пресс-агенты стали хватать за руки и кричать: «Алексей, не ходите туда, там собрались bullshit people». Так я понял: получить приз — это как пропутешествовать из bullshit people в везунчики. А потом обратно. И так всю фестивальную жизнь. Это лотерея. Причем направление от тебя самого никак не зависит, «Солдат» был вроде ничем не лучше предыдущего фильма, просто звезды сошлись по-другому. В любом случае, как говорит мой папа, ордена лучше презирать, когда они у тебя есть.

Конечно, не надо думать, что уже на следующий день после награждения к нашим лауреатам международных фестивалей выстраиваются очереди из продюсеров. Но относиться к ним все же начинают внимательнее.

Современная российская киноиндустрия — это во многом история обмана. Один неглупый человек сказал однажды, что сегодня в стране нет ни одного олигарха, который не потерял бы денег на кино. Инвесторам необходима хоть какая-то отдача: финансовая, эмоциональная, репутационная. Картины у нас пока не окупаются. Но когда на руках у режиссера уже есть крупный приз, инвестор знает, что перед ним не жулик. Что уже хорошо. Вот только жаль, что призы наши режиссеры получают нечасто. Недавно я удивился, прочитав слова председателя Комитета по культуре Госдумы Григория Ивлиева. Он отчего-то уверен, что российское кино имеет большой успех на фестивалях. Но возьмем Канны, Венецию, Берлин, Сан-Себастьян, Локарно, Роттердам. В их конкурсах всегда есть две-три немецкие ленты, две-три итальянские, две-три французские. Россия, как правило, представлена одной. Кто-то скажет, что и в советское время было так, но на самом деле тогда огромное количество картин лежало на полке. То, что происходит сейчас, безусловно, говорит о некоем кризисе, поразившем наш кинематограф.