Несколько лет тому назад праздновали в Москве какой-то день города и по улицам болталось большое количество наемных кучерявых болванов с кое-как приклеенными бакенбардами. Они изображали неведомо как расплодившихся Пушкиных, незатейливо демонстрируя любовь москвичей к поэту. К вечеру того дня самого Пушкина можно было возненавидеть. Такого рода юбилейная опасность связана и с Чеховым. А вот если бы вдруг в честь юбилея появилась равная хейфицовской по нежности, таланту и уму кинематографическая "Дама с собачкой"! Или что-нибудь близкое к чеховским спектаклям Гинкаса и Туминаса. Впрочем, не думаю, что неизбежно возникающая юбилейная праздничная галиматья как-то Чехову повредит. Чем его только за все эти годы не морили - и дустом пробовали, и всесоюзной славой, и двадцатью пятью сценическими "Чайками" в Москве одновременно. Чехов отлично переносит планомерное измывательство над своим литературным наследием. Чехов очень сильный, он сам кого хочешь убьет.

В последнее время у меня с этим писателем исключительно идиллические отношения: открываешь книгу на любом месте, читаешь 3, может, 5, может быть, 20 страниц - и вполне достаточно и уму, и сердцу. Так читают стихи. И даже не важно, из какого именно текста эти вновь прочитанные страницы. Может быть, это смысловое безразличие проистекает еще и от того, что у меня абсолютно прошел концептуальный зуд. Я теперь очень антиконцептуален. В этом в том числе и Чехов помог. Он не грустный и не веселый, не злой и не добрый, не хороший и не плохой. Он настоящий. А в настоящем все вместе и все одновременно. Согласитесь, было бы странно по отношению к такому явлению иметь собственную концепцию. Это все равно что иметь концепцию по отношению к жизни. Увлекательно, но бессмысленно и нереально.

А что касается роли Чехова в мире? Так сказать, что это за глобальный Чехов? Ну да, конечно, он, наверное, глобальный. Как глубоко? Не знаю. Знаю только, что он для них там не только русский писатель, но и убедительный, проверенный годами русский бренд. Знаете, из той когорты - "Чехов, Горбачев, водка...". Я был однажды в Англии на каких-то чеховских чтениях в каком-то очень престижном университете. Редкого бреда про Чехова я там понаслышался, но несли этот бред с преданными слезами на глазах. В бурном потоке интеллектуальных излияний появляются и действительно выдающиеся знаки любви. Например, фильм Луи Маля по "Дяде Ване". Однако, если приставать к кому-то с собственной неуемной любовью - а такие казусы в жизни, как мы знаем, бывают, - это может свести с ума и слона. С "заграничным Чеховым" подобное иногда происходит. Хотя вообще-то, как мне кажется, он абсолютно русский писатель. И я рад, что наша способность по-настоящему его понимать хорошо нас характеризует. Когда-то Надежда Симонян написала, на мой взгляд, гениальную музыку к фильму "Дама с собачкой" Иосифа Хейфица. Музыку эту как бы забыли, нигде не исполняют. А жаль. Это действительно поразительная русская музыка, сочиненная армянкой, всю жизнь прожившей в Советском Союзе. Такой глобализм я понимаю. Такой чеховский глобализм очень даже жизнеспособен. Глубоко русский Чехов может быть понят и принят любым. Чехов - мощная, но и таинственная сила. Такая же, скажем, как осень в Подмосковье. Вряд ли можно что-нибудь понять и оценить в этой осени, пролетая по шоссе мимо в комфортном автомобиле. Важно однажды войти в лес...