Архивные материалов

В последнее время, и не только из-за предстоящих парламентских выборов, и что совсем необычно – при усилении антироссийскости эстонской внешней политики, в Эстонии стали чаще говорить о сближении эстонской и русскоговорящей частей населения, об отказе от конфронтации. Если это искренне, то нужен диалог. Возможен ли он? Диалог предполагает равноправие сторон, а компромисс – взаимные уступки. Однако и сегодня, после 23 лет восстановленной независимости, в Эстонии сохраняется завуалированный апартеид – устойчиво-напряженное  сосуществование двух основных языково-этнических групп.

1.Субъекты возможного диалога

«Родина» не тождественна «государству»

Для официальной Эстонии приемлема только интеграция по-эстонски, то есть безоговорочная (без намека на инакомыслие) лояльность русскоязычных жителей к правящей элите государства, безотказное принятие западного мировосприятия и публичная, лучше неправедная, критика России. А вот простые эстонцы в вопросах межэтнических отношений все еще намного терпимее властей и СМИ, однако, из страха быть обвиненными в русофильстве они публично не выказываются. Но опросы общественного мнения не указывают и на рост толерантности к пришлым и чужакам (muulased). Скорее наоборот – эстонская пропаганда делает свое дело.

Тем не менее, в стране есть и те, кто не боится говорить о необходимости  широкого диалога. Прежде всего, это Центристская партия, которая выступает за бархатную, естественную ассимиляцию «иноверцев» и нормализацию отношений с Россией. И потому эта политическая сила, поддерживаемая неэстонской частью населения, подвергается остракизму со стороны властей, СМИ, элиты и заметного большинства эстонского общества.

К этой группе с натягом можно отнести и тех эстонских беспартийных интеллигентов-либералов, которые, либо ощущают нутром опасность противостояния двух основных этнических групп, либо с их помощью власть негласно создает лишь впечатление о стремлении к диалогу. Имитация в том, чтобы призывать к «миру и дружбе» признавая естественным дискриминацию. Примером служит «Фестиваль мнений», организаторы которого не очень жалуют радикально (альтернативно) мыслящих представителей русского и русскоязычного населения, а то и препятствуют в своей работе участию инакомыслящих.

Наконец, есть тончайшая прослойка творческой интеллигенции, отдельные представители которой редко, но регулярно выступают с откровенной критикой этнической политики Эстонского государства. СМИ представляют их «белыми воронами» или «предателями». Можно назвать имена эстонцев, сохраняющих трезвомыслие, но предпочитающих не светиться, чтобы не попасть в «черный список» ультра-националистов.     

Короче, в целом эстонская сторона не готова (не созрела до европейских норм) для честного межэтнического диалога. Она признает лишь фиктивный диалог, то есть в тех случаях, когда  русские и русскоговорящие отказываются от своей этнической субъектности в политике, а также выражать публично свое собственное мировоззрение. Показательно: если власть критикуют эстонцы, то это – оппозиция, если русские – «рука Москвы». То есть речь идет о неспешном, но целенаправленном врастании (переплетении – lõimumine) русских и русскоязычных в эстонскую нацию. Все иноземцы должны стать, либо молчащими русскими, либо эстонцами, то есть публично разделять те официальные ценности, которые провозглашает правящая проамериканская элита.

Это – тупиковый путь. Ибо все должны уважать законы своего государства, быть законопослушными, но нет обязанности, тем более одинаково, любить государство. Оно еще не родина. Увы, трайбализм в Эстонии еще силен, из-за чего тут отождествляют понятия «государство» и «родина» («народ»).  

Под «игом» восстановленной независимости

Неоднородна и противостоящая сторона. Она понимает, что в Эстонии ее притесняют. Но в целом русские и русскоговорящие смирились с этим в виду бесперспективности борьбы за равноправие (даже не за равенство). Реально этому целенаправленно противостояли эстонская власть и СМИ, а также невнятная «поддержка»  России и Евросоюза, наконец, местная русско-русскоязычная политэлита, к сожалению, беззубая  (незнание Эстонии,  ее культуры и истории, эстонского языка), а то и продажная.

Смирению и даже раболепию, аполитичности «местных русских» способствует еще обывательское (в хорошем смысле) и очевидное потребительское отношение к жизни. И впрямь, как не ценить преимущества небольшого государства (безопасность, порядок, быт и сервис, провинциальная тишь, иллюзия европейскости). Или еще – добровольный отказ от претензий быть составной частью гражданского общества в Эстонии – ощущение себя «гостем Эстонии». Многие прямо заявляют, что у них не вызывает протеста их статус «негражданина», запрет на участие в парламентских выборах, отказ властей вернуть довоенную недвижимость приходам Эстонской Православной Церкви (Московский патриархат). Это относится также и к социально-экономическому  неравенству.

Отсюда аргументация: у русских и русскоговорящих нет иного выбора, как смириться и принять моноэтническую идеологию этнократического государства. Почему так? 15 лет назад самостоятельная русская политика приказала долго жить – «русский» избиратель стал, выбирая меньшее из всех зол, голосовать за эстоноязычные партии, представленные в парламенте.

Это, а еще эстонизация властных структур и образования, привели к тому, что, прежде всего среди русской и русскоязычной молодежи, постоянно растет число лояльных граждан-манкуртов, в том числе и весьма образованных людей. С каждым годом увеличивается и число коллаборационирующих общественно-политических деятелей и лидеров общественного мнения. Эти люди не только «готовы» к фиктивному диалогу, что равнозначно признанию ими ассимиляции, а значит и капитуляции в борьбе за этническое равноправие. Их не смущает, что русскоязычные и русские жители (1/3 населения), которые задействованы в аппарате местной и государственной власти, составляют в лучшем случае  5%, причем их практически нет среди руководящих кадров.

Однако параллельно, внутри русской и русскоговорящей молодежи, наблюдается поляризация в оценке происходящего с ними. Одни, в силу природного индивидуализма и приспособленчества, закрывают глаза на эту откровенную несправедливость, они смирились с тем, что неэстонцы вытеснены на окраины социально-экономической и общественно-политической жизни. Другие, кстати, владеющие и эстонским, и английским языками, не потерявшие связь с прародиной и вдохновляемые несправедливым отношением Запада и Эстонии, к России, ощетинились куда больше, чем их предки, оказавшиеся под «игом» восстановленной независимости. Им не понять, в чем состоит их личная вина перед Эстонией за ее трудную историю, «оккупацию», советскую власть?

Но такие плохо организованы. В итоге, прежде всего в публичной сфере, ряды коллаборационистов пополняются быстрее, чем несогласных с этнической несправедливостью и ощущающих себя узниками «духовного концлагеря». Пример. На гала-концерте в столичном Центре русской культуры (ЦРК), посвященном 60-летию его исторического здания, была исполнена знаменитая русская песня «Конь». Исполнители слово «Россия» заменили на «родная земля».  Это – нарушение авторского права, но это – и отвратительная политкорректность (стокгольмский синдром), которая тут же получила одобрение властей. Директор Департамента культурных ценностей мэрии Таллина, центрист Айни Хярм возрадовалась тому, что, наконец-то, русская культура стала частью эстонской…  Это способствует диалогу?

Соотечественники: кому на деле они угроза?

После устранения с политического поля Эстонии русскоязычных партий отстаивание прав местного русского и русскоязычного населения взяли на себя организации соотечественников. Это – СОРСЭ (Союз организаций российских соотечественников Эстонии) и в последние годы – КСРСЭ (Координационный совет российских соотечественников Эстонии).

Вот как публично высказался в прошлом году сотрудник российского дипломатического представительства в Таллине: «Уже полтора года я здесь наблюдаю постоянные склоки, разборки… мы стоим на пути очередных разборок в соотечественном движении Эстонии. Такое впечатление, что вы живете где-то в космосе, в профессиональном соотечественном движении, а соотечественное движение с его действительно наболевшими проблемами находится где-то внизу. … некоторые из вас считают нужным спекулировать на его нуждах. Это безобразие и бардак!»  

Впору говорить даже не о низкой эффективности и кустарности движения соотечественников в Эстонии или аполитичности и имитации деятельности. Юридическая защита соотечественников подменена правозащитной деятельностью, которая во многом самодеятельная и не всегда профессиональная.  В своей массе русские жители страны не знают про СОРСЭ и КСРСЭ. Эти «зонтичные» структуры дублируют друг друга, финансирование – непрозрачное, КСРСЭ даже после последнего «очищения» снова отметился серией позорных проступков лидеров-назначенцев. Короче, речь – о вреде, наносимом российскому посольству в Таллине, МИД РФ, самой России. И что важно, дискредитируется русское и русскоязычное население Эстонии. Не пора ли  «закрыть»  пожирающее деньги российского налогоплательщика соотечественный «штаб»? Или надо пересмотреть к нему отношение, и быстро. А так, после появления СОРСЭ и КСРСЭ никаких  принципиальных перемен в работе низовых организаций не изменилось.  Короче, соотечественники не только не годны для диалога, они – ему помеха.  

Еще. Тут все определяет Закон РФ о работе с российскими соотечественниками за рубежом. Считается, что он несовершенен, нет даже ясного понятия «соотечественник». Формально он неприменим напрямую в отношении русских и русскоязычных жителей (даже граждан РФ), если те не считают себя и свои организации соотечественными в понимании российского закона. В то же время живущие в Эстонии, в первую очередь – ее граждане, но признающие себя российскими соотечественниками, не вполне самостоятельны, возникает и юридический казус: не может гражданин ЭР подчиняться закону РФ.  

Щекотливым, если не проблемным, становится и вопрос финансирования Россией организаций соотечественников в Эстонии. Особенно, если они неоправданно признаются враждебными или угрожающими устоям Эстонского государства. Увы, тот же КСРСЭ, таковым уже и назван в ежегоднике Полиции безопасности. Эстония тут явно перебарщивает, но  Госдума РФ только что приняла закон, по  которому составят список нежелательных на территории России иностранных или международных организаций, чью деятельность российские власти сочтут угрожающей обороноспособности или безопасности государства, основам конституционного строя, общественному порядку, здоровью населения или нравственности. Деятельность таковых, а также получение от них денег и имущества депутаты предлагают запретить.

Но, если Россия позволяет себе такое (кстати, вполне оправданно), в том числе признание зарубежными агентами некоммерческих объединений, живущих на гранты иностранных государств, то почему это нельзя Эстонии?

2.Содержание возможного диалога

Признавать лишь дискриминацию – бег на месте

Итак, в сегодняшних плачевных для русского и русскоязычного населения условиях, отстаивание  своих прав становится исключительно внутренним делом, уже без надежды на Россию и Евросоюз. По крайней мере, до того, как Москва не откажется от своей провальной, как признал и министр иностранных дел РФ Сергей Лавров,  соотечественной политики, кстати, уродливо проявившейся не только на Украине, но и в Прибалтике.

Легко подшучивать: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Но так и будет. Первое – наконец-то может стать реальностью призыв («опора на собственные силы») правопреемных русских, предки которых жили в послевоенной Эстонии и потому юридически имеющие в отличие от остальных (натурализованных) русских и русскоязычных абсолютно одинаковый гражданский статус с эстонцами. Второе – начинать придется с чистого листа. Отсюда непраздный вопрос: как? Третье – кто из русских или русскоговорящих готов взять на себя эту ношу, есть ли вообще таковые?

На это перво-наперво могли бы претендовать русские и русскоязычные члены мощной оппозиционной парламентской партии – Центристской, между прочим, много лет единолично находящейся во власти в столице страны. Их козыри – этническая политкорректность, сочувствие дискриминируемой части населения, привлечение к управлению на местном уровне представителей русскоязычных жителей, желание нормализовать отношения с Россией. Последнее, кстати и реализуется в содружестве с Санкт-Петербургом. Это навлекает гнев националистов,  правящей проамериканской верхушки страны, «придворными» эстоноязычными СМИ.

Но на протяжении многих лет все эти усилия центристов чаще всего лишь «заземляли» недовольство русских и русскоязычных, что вполне устраивало государство. Так, многолетняя констатация центристами несправедливости не только не отменила ее, но и не наблюдается послаблений. Зато это приносит политические дивиденды на выборах. Да, власть правдами-неправдами (чего только стоит непрозрачное электронное голосование) отстраняет центристов от большой реальной политики, а потому центристы в решении «русского вопроса» топчутся на месте. Заявил же недавно в передаче прибалтийского русскоязычного телеканала ПБК один из самых серьезных противников несправедливости в Эстонии центрист-парламентарий Михаил Стальнухин, что русские и русскоязычные жители смирились со своим незавидным положением и в этом отношении они находятся в равном положении с избирателями-эстонцами, если говорить о  социальной несправедливости. И, если сохраняется отличие между ними, то это – лишение неэстонцев права учиться на родном, русском языке.

Так вот, именно центристы имитировали в последние годы защиту русской школы. Во многом потому популярный политик – бывший вице-мэр Таллина, центрист Яна Тоом попала в Европарламент, а вот русская школа, что подтверждает и упомянутый Михаил Стальнухин, уже дышит на ладан. Или другой центрист, экс-министр образования и науки Майлис Репс, еще в 2007 году спасла ультра- националистов от провала задуманной теми реформы русской гимназии – перевода ее обучения на эстонский язык (в соотношении 60:40 в пользу госязыка). Именно с ее подачи 1 сентября 2007 года началась эстонизация русских гимназий – по одному предмету в год. Причем сами же центристы затеяли в последние два-три года борьбу с выпущенным из бутылки «джинном». Увы, борьба стала имитацией, процесс – важнее цели.

Есть мнение, что молчание неэстонцев говорит о согласии с положением вещей. Но ведь и узники концлагеря молчат. Тем непростительнее смирение русских политиков-центристов. Они тоже чураются (или боятся после «Бронзовых ночей») «полевой» работы, какой-либо активности населения (те же митинги). Борьба стала кабинетной, абстрактной, в отрыве от населения.

«Торг» русскими голосами на выборах в Рийгикогу

Пока суть, да дело, подсуетились откровенные коллаборационисты русской диаспоры, также претендующие стать мостом  между эстонцами и неэстонцами. Этой весной состоятся парламентские выборы в Эстонии. И впервые в схватке за депутатские кресла даже самые националистические партии зачислили в свои избирательные списки неэстонцев – «чужаков». Это лишний раз говорит о том, что те  «обезврежены» в такой степени, что по прошествии многих лет уже и (наци)оналисты не боятся обвинений коллег в том, что они «якшаются с русскими», предали идеалы (чистота крови).

Но могут ли не только подчеркнуто лояльные, но и угодливые представители русского и русскоязычного населения стать основной межнационального диалога, хотя бы ослабить моноэтнический образ жизни? Журналистка Виктория Ладынская и Максим Рогальский записалась перед выборами в партию ультра-националистов IRL. Их коллега Елена Поверина, а также фехтовальщик Николай Новосёлов и собиратель русской старины Александр Дормидонтов примкнули к другим партиям, для которых этнократия – норма.  

Конечно, их выбор – их законное право. Но у медали две стороны. Разве не те партии, в которые они вступили, осуществляли в течение двух десятилетий политику, которая и привела к межэтническому неравенству в Эстонии? Или они намерены изменить эти партии, так сказать, изнутри, занимаясь „подрывной деятельностью“? Последнее исключается. Значит, их воссоединение с партиями, ущемляющими русских, следует воспринимать, как соучастие в дискриминационной политике.

Так о каком диалоге может идти речь? Названные господа высокопарно и пошло заявляют, что намерены смягчить несправедливость. Николай Новосёлов: «Я решил принять этот новый жизненный вызов... Чувствую, что есть миссия, которую следует исполнить».Или Викторя Ладынская: «Русский тоже может от всего сердца радеть за Эстонию и продвигать эстонские ценности, в то же время, не забывая о своей идентичности». Но что значит «радеть за Эстонию и продвигать ее ценности»? Поддерживать русофобию и антироссийскость? Преодолеть межэтническое противостояние Виктория Ладынская намерена в партии, в которой открыто заявляли: «Эстония – для эстонцев!» или предупреждали в свое время: «Русские могут пригодиться, как обслуживающая эстонцев рабочая сила».

Что это – наивность, простодушие или лицемерие, продажность? И то, и другое не может послужить усилиям, призванным отказаться от межэтнической конфронтации и наладить межэтнический диалог. Как можно рассчитывать на достижение главной цели существования русской диаспоры в Эстонии (равноправие, даже не равенство!), если стержнем государства являются моноэтнизм и этнократия, тем более, когда  в условиях вассальной зависимости Таллина от враждующих с Россией США, эстонская элита не видит необходимости в диалоге между эстонским и неэстонским населением. Четко разделяя их, эта элита меркантильна: русские и русскоязычные нужны только, как «подручный материал», для пропаганды видимости межэтнического согласия и сбора голосов на выборах.   

Ключи к диалогу – в руках самих эстонцев

Помеха диалогу и то обстоятельство, что две основные языково-этнические группы Эстонии столь разные (история, религия, алфавит, традиции, ментальность, для многих – отношение к соседней России), что русскоговорящих теоретически ещё мог бы объединить с эстонцами язык (keel), но никак не мировоззрение (meel). Мировосприятие эстонца  ориентировано на ценности Запада, русского – как Запада, так и Востока. Протестант живёт по принципу «Как жить?», славяне – «Зачем живём?»  

Отсюда вывод: диалог возможен при обособленном (в параллельном с эстонцами мире) существовании русской и русскоязычной диаспоры, но  с условием, что Закон в стране будет един для ВСЕХ ее жителей, и ВСЕ жители будут законопослушными – признавать и уважать все законы. Как это и было в советское время. Так что ключи решения проблемы находятся в руках самих эстонцев. В большинстве своем они не готовы к открытому, некосметическому и публичному, всеобъемлющему диалогу. Для эстонца это – не просто риск, как для русскоязычного – попасть в список «врагов эстонского народа». Для эстонца это – угроза стать предателем.  

Из личного опыта. Давно предлагал проводить на Эстонском ТВ серию Круглых столов с участием эстонских академиков, чтобы постановка проблем «русского вопроса» и их решение не носили эмоциональный, случайный, непрофессиональный и ангажированный характер. Тут необходимы системный подход, строгость в терминах и понятиях. Увы, ответов я не получал. Или он был формальным («Ваше письмо получено»),  как и в случае с предложением Президенту ЭР Тоомасу Хендрику Ильвесу поддержать учреждение Общества эстонско-русской дружбы. Запомнилась мне и встреча, причем по инициативе «Ночного дозора» в апреле 2007 года, когда молодые эстонцы левых взглядов (ради их безопасности имена не назову) предложили нам провести эстонско-русский праздник Мира недалеко от «Бронзового солдата» – в аллее бульвара Каарли. Уже была согласована и культурная программа на 8 и 9 мая, создан оргкомитет. Но провокация властей с «бронзовыми ночами» 26-28 апреля на всем поставила крест.

В русскоязычной среде было немало инициатив наладить такой диалог. Увы, все исчезало, как вода в песок. Власть имущим и их западным кураторам это было не нужно, мешало осуществлению русофобской и антироссийской политики. На сегодня она приобрела иезуитски характер – для того, чтобы русские Эстонии отвернулись от России, с ними дешево заигрывают, одновременно открыто заявляя, что Москва – враг Эстонии и Запада. Это напоминает нынешний кризис на Украине, когда Киев говорит о мире, но делается все, чтобы победила партия войны.

Так как добиться русско-эстонского диалога, как подобрать ключи к сердцам эстонцев, чтобы разговор хотя бы начался. Но можно ведь поступиться принципами и начать разговор с приемлемого для эстонцев старта. И не ради себя, как у коллаборационистов, а всей диаспоры. Вода камень точит. Быть может, это принесет плоды, хотя бы в будущем  (через два-три поколения, как говорил в 90-е годы поэт Ян Каплинский). То есть, создав задел на будущее, можно будет рассчитывать на то, что, если процесс таки пойдет, то уже не с нуля. Китайцы говорят: дорога начинается с первого шага.

Димитрий Кленский,

Член правления НКО «Евразийский клуб» (Таллин)

Таллин,  январь 2015.

Обсуждение закрыто