Архивные материалов

***

Обращает на себя внимание размашистость выводов – влияние Крыма на соотечественников Прибалтики и наоборот, перспективы „русского мира Балтийского моря“, обозначение маркеров „свой“ и „чужой“ в среде русского рассеяния, воспроизводство русской интеллектуальной и общественной элиты в Прибалтике, парадоксальный при этом политический и организационный кризис движения соотечественников, особенно в Эстонии, перспективы „балтизации“ Русского мира.

Не вдаваясь пока в детали и доводы автора, которыми он объясняет эти самые выводы, не могу не сказать, что это „громадьё“ отдает чрезмерным пафосом. Потому что изложенные в статье глобальные цели, многие из которых просто невозможно не приветствовать, оторваны от реалий, которые, между прочим, отмечает и сам автор. Короче, желаемое выдается за реально возможное уже сегодня.

Автор пишет: „…если бы мы в ходе этих событий не ощутили себя цивилизационной общностью, рассеянной по всему миру, но единой вокруг ядра нашей цивилизации –   России, то, возможно, два с половиной миллиона из нас – жители Крыма – не смогли бы сегодня испытать счастья воссоединения со своим народом“. Красиво. Но сколько раз в той же Эстонии местное русское и русскоязычное население массово демонстрировала апатию и равнодушие к русской политике, к своим защитникам? Поэтому, когда автор делает вывод, что „именно русские Прибалтики, к которым после крымских событий вновь будет приковано внимание, становятся двигателем консолидации международного сообщества российских соотечественников“, то будем реалистами: говорить можно лишь о стремлении к готовности стать таким „двигателем“. Такое можно пока представить только как цель, которой следует добиваться и ради чего надо много работать.

Такой разрыв между мечтой и реальностью подтверждает и сам автор, кстати, на мой взгляд совершенно беспочвенно возводя, да, безусловные заслуги правозащитников Прибалтики, но на самый Олимп. Дмитрий Кондрашов: „Например, на мой взгляд, именно трудами русских правозащитников из Латвии и Эстонии русская национальная правозащитная парадигма, которая сегодня при поддержке России оформляется в национальную, общерусскую школу защиты прав человека. И тем противоречивее выглядит то, что на фоне явных успехов в сохранении русскости, в создании её смысловой парадигмы на международном уровне русские общины в Прибалтике крайне слабы политически и организационно. И, к сожалению, все меры по усилению консолидации структур русских общин не приводят к улучшению ситуации“.

Так как можно при констатации такого, фактически ниже плинтуса, потенциала русских общин (а они вообще есть, русские общины?) ставить перед ними цели, которые для них несбыточны или которые не все из них разделяют. По-моему, и многие годы местные русские политики и их кураторы отличались маниловщиной и брезгливо относились к организационно-массовой работе, что во многом и привело к неслыханному отчуждению от русских и русскоязычных жителей (350 тысяч человек или треть населения страны) тех, кто претендовал и претендует сегодня быть их лидерами. Этих самоправозглашенных лидеров соотечественников и общины народ не только не знает в лицо, но и не слыхивал о них ничего.

***

Поэтому казалось, что убедительно заговорив о недостатках руководства движением российских соотечественников за рубежом, самой соотечественной политики России, нащупав самое слабое их звено в Эстонии – кадровый состав нынешних лидеров, автор все же разочаровывает.

Во-первых, он слишком прямолинейно, антагонистически оценивает маркировку соотечественников на „своих“ и чужих“. А что делать с грандиозными задачами, если последние составляют явное большинство? То есть до „глобальных“ свершений предстоит решить базовую, задачу – повернуть русских и русскоязычных жителей Эстонии лицом к местным лидерам, использовать тот потенциал русскости, который сегодня притаился, но готов возможно и мощно проявиться в экстраординарых случаях. Этот потенциал автор статьи явно преувеличивает и принимает это собственное преувеличение на веру, не опираясь на конкретику. Удивительно, но ее почти нет. Есть субъективные мнения лидеров, социологов, политиков, но нет социологических данных, постоянного мониторинга, позволяющих судить о том, что такое российский соотечественник, с кем он, на чьей стороне, какое мировоззрение разделяет, за кем и куда он пойдет?     

Вот почему нельзя без улыбки читать такое: „В совокупности эти причины обеспечивают крайне высокий человеческий потенциал русских общин Латвии, Литвы и Эстонии, чему доказательством является достаточно высокий показатель успешности выходцев из этих общин как в России, так и в других странах“. Или еще: „Это обуславливает высокую степень пророссийских настроений и сильнейшее эмоциональное и духовное единство с народами России“. Где, в Эстонии? Кого обманывает или обнадеживает автор статьи?

Мечтать не вредно. Но сегодня русская политика представляет собой выжженное поле, пепелище, где все надо начинать с нуля, а не прожектов, какими бы заманчивыми и желанными они ни были. Сегодня реально одно – провозгласить под лозунгом „Опора на собственные силы!“ стратегию малых дел с целью реального, а не показного объединения русского и русскоязычного населения, и Боже упаси, пускаться при этом в пустопорожние заклинания на тему русского единства. Работать надо, по-черному. Без пиара и грантов.

Поэтому призывно возбуждая соотечественные массы своими грандиозными идеями,  Дмитрий Кондрашов может привести к тому, что местные лидеры скорее всего окажутся командирами без солдат. Что собственно сегодня уже реально мы и видим на примере действующего Координационного совета российских соотечественников Эстонии. 

***

И вот, казалось бы, автор предлагает путь выхода из тупика, когда считает: „…стало абсолютно понятно, что попытки консолидации организаций соотечественников на основе принципа «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», провалившиеся в Крыму, потерпят крах и в Прибалтике“. Кстати, в Эстонии он давно потерпел крах, лет 15 назад. Более того, Дмитрий Кондрашев пишет об „окончательном расколе (а кто об этом у нас слыхал?) в Координационном совете соотечественников Эстонии (КСРСЭ) и в движении соотечественников в целом“. И еще (что однако некоторые напрочь опровергают): „Большинство членов совета, в том числе член Всемирного координационного совета Андрей Красноглазов и председатель Координационного совета Сергей Юргенс, отказались принять заявление о поддержке народа Крыма и России, что привело к созданию новой структуры соотечественников — Русского альянса, в который объединились те русские организации Эстонии, которые выступили на стороне России в политическом и духовном аспектах, не побоявшись быть обвинёнными властями Эстонии в том, что они «пятая колонна» России“.

Это – принципиальный критерий. Ну, а если соответствующий этому требованию активист – ура-патриот, карьерист, имитирует соотечественную деятельность, преуспевая лишь на самом низком организационно-политическом и культурно-нравственном ее уровне, то такой патриот ничем не лучше, якобы, патриота Александра Корнилова или Мстислава Русакова. Увы, но именно таковыми воспринимают и тех, кто по Дмитрию Кондрашову  „выступили на стороне России в политическом и духовном аспектах“.

Неслучайно говорят, что ядро КСРСЭ это почти один к одному ядро „Русского альянса“, предназначение которого стало ясно только после прочтения статьи Дмитрия Кондрашова. Итак, снова раскол, снова интриги между одними и теми же лицами, в какой совет или альянс они бы ни входили. Патриоты они или нет.

Правда, Дмитрий Кондрашов справедливо печется и о таких прибалтийских русских и русскоязычных людях, которые „играют ведущие роли в международных общественных организациях, являющихся костяком консолидации русского зарубежья, и они же взяли на себя миссию представления интересов русского рассеяния в международных и межгосударственных организациях, таких как ООН, ОБСЕ, Европарламент“. Он же заключает: „И, как ни странно, именно эти люди зачастую не представлены в страновых координационных советах соотечественников“. Очень справедливо подмечено.

Но я бы добавил, что за бортом, по крайней мере в Эстонии, остаются и местные лидеры общественного мнения, которые не менее патриотичны, чем ура-патриоты созданного „Русского альянса“, но напрочь отвергаемые, что Краснглазовым-Юргенсом, что Корниловым-Русаковым. Причем при полном согласии, а может и инициавтиве посольства РФ в ЭР, при ком и функционирует КСРСЭ.   

***

Причину очередного кризиса автор статьи видит в устаревшей соотечественной политике России: „Почему же нет пророка в своём Отечестве? Потому что распространение мировой модели работы с соотечественниками принесло и негативные аспекты“. Еще он считает бедой „…избыточные в условиях Прибалтики хозяйственные и административные функции, взятые на себя координационными советами“. И это тоже верно. Да много еще каких причин. Например, структура КСРС, кому он подчиняется, зарегистрирован ли Совет юридически… 

Но убежден, главное  заключается в работниках посольств, в кадровой политике МИД РФ. Сегодня именно посольство определяет состав КСРСЭ, прикрываясь принципом выборности членов Совета на конференциях соотечественников. Удобная позиция. Если что не так, всегда можно ответственность спихнуть с себя на члена Совета: ведь его соотечественники избирали. Не буду излагать свое видение выхода из ситуации (это в другой раз), но убежден, что гвоздь проблемы – в подборе кадров.

Ведь и те, чью сторону держит Дмитрий Кондрашов в „Русском альянсе“, сами с успехом оттирают от руководства достойных и профессиональных соотечественников, обожают закулисные подковерные игры. Почему? Да потому, что сами угодничают перед малопрофессиональными дипломатами и живут по известному принципу курятника.

Вот почему меня пугают панегирики, посвященные местной соотечественной русской элите (где она?), когда даже формальный подсчет ее, не самых лучших, но агрессивно-инициативных в выбивании грантов и проектов представителей ограничивается пальцами одной руки.

Димитрий Кленский

Таллин, 4 апреля 2014 года

 

Обсуждение закрыто