Существует опасение, что предстоящие выборы в Европарламент будут у нас столь же малопривлекательными, как и пять лет назад, когда в только что вступившей в Евросоюз Эстонии они состоялись впервые. Тогда голосовало всего 27% граждан ЭР.

Оно понятно: Европа была далеко, мы от нее – еще дальше. Прямую выгоду тогда понимали только политики, которым были обещаны персональные посулы и огромные инвестиции за то, что увели свои страны из одного Союза и привели в другой.

 

«Шестерка» она и в ЕС «шестерка»

Но впоследствии выгоды почувствовало и население, вкусившее улучшение благосостояния. Увы, к нынешним выборам в Европарламент мы подходим в состоянии глубокого финансово-экономического кризиса, и главное, кризиса доверия к своей собственной власти и политике. Отсюда – новый пессимизм.

Добавляет его и скромная квота представительства – шесть депутатских мест в Европарламенте, в котором насчитывается более 800 представителей стран Евросоюза. Что может противопоставить им наша «шестерка»?

Так что для наших партий это больше смотр сил перед местными выборами в октябре – возможность утереть друг другу нос.

Но как раз эта специфика евровыборов сулит выгоды для местного неэстонского населения. Есть шанс остановить падение своего униженного социально-экономического и общественно-политического статуса.

Вспомним: на предыдущих евровыборах в 2004 году единый независимый русский кандидат, мэр города Маарду Георгий Быстров набрал 6183 голоса. На последних выборах в Рийгикогу в 2007 году Конституционная партия набрала пять с половиной тысяч голосов. Это – «дно» политического авторитета русской политики Эстонии.

Так вот, именно евровыборы позволят русскому населению (я не оговорился, не политикам, а именно избирателю) поднять головы, привстать с колен – высказать несогласие с государством, которое сознательно отстраняет неэстонцев от жизни общества и управления страной.

Но все же есть и теоретически шанс даже выдвинуть в Европарламент профессионального и принципиального борца за права русского населения. Будучи даже трубадуром-правозащитником, он не будет «шестеркой».

В Эстонии сегодня насчитывается около 150 тысяч неэстонцев – граждан ЭР. Это составляет как раз прямую квоту для получения одного из шести «эстонских» мест в европарламенте. (1/6 от 900.000 избирателей равна как раз 150.000).

Синица в руке или журавль в небе

На евровыборах, в отличие от местных и парламентских, можно смело голосовать за «СВОИХ» русских кандидатов, которые не состоят в эстонских партиях, и не только потому, что они годами выказывают политическую аморфность и зависимы от националистических установок своих партий.

Есть еще одна причина, требующая отдельного пояснения.

Конечно, на муниципальных выборах, а также на выборах в Рийгикогу, русскому избирателю приходится отказывать независимым русским политикам, и потому, что по инерции нет веры в них, да и сделать что-то реально, они уже не в силах, даже попади во власть – так их мало нынче.

Поэтому из меркантильных соображений безропотный русский избиратель голосует за центристов уже потому, что они – из всех эстонских зол меньшее, да и потому, что их политика социально ориентирована, защищает от воинствующего национал-радикализма. И все это в реале, а не в правильных декларациях русских политиков. По-своему обыватель прав – лучше синица в руке, чем журавль в небе.

Но есть и западня: центристы проводят «бархатную» национальную политику – по сути, и особенно по целям, она мало отличается от государственной моноэтнической политики.

Даже национал-радикалы со временем стали понимать, что сависааровская «прорусская политика» на самом деле служит громоотводом русского недовольства, возможно и бунта, от свирепых «молний» моноэтнизма.

Например, реформа русскоязычной гимназии, так или иначе, сводится к эстонизации русского образования. Так, центристы предложили растянуть «процесс» на пять лет в отличие от национал-радикалов, желавших осуществить реорганизацию за год-два. Разница только во времени. И таких примеров – слишком много.

Русской общине нужен свой рупор

Понимая и внутренне осуждая это, русская община бессильна препятствовать этому. Так как она – в меньшинстве. Чаянья общины не выражают и русскоязычные СМИ, против общины и законы, принятые титульным большинством.

Например, разрешая попечительскому совету гимназии выбирать основной язык обучения, тот же закон предусматривает согласование такого решения с местным органом власти. Естественно, он против сохранения обучения на русском языке. Именно за сопротивление власти попечительского совета Пушкинской гимназии в Тарту она и была в наказание и вовсе ликвидирована.

Одна из причин такого бесправия – поверхностное представление Европы об истинном положении русских. Другая – смирение и трусливость самих русских, которые, если и не иронизируют, то часто безразличны даже к попыткам публично заявить о неравноправии.

Как не вспомнить, как я два года пытался выступать в столичном городском собрании на русском языке (разумеется, с переводом на эстонский). Но хоть кто-нибудь из русских поддержал меня публично? Самые сердобольные говорили, что нет в том толку, все равно ничего не исправить.

Да, редко когда что-то можно сразу исправить. Но вода камень точит, и с чего-то надо начинать. А потому сегодня для русской общины слово независимого русского депутата – это мощный рупор правды, который способен пронять Евросоюз, его структуры. Чем больше таких еврорупоров, тем труднее закрывать глаза и уши на «русский вопрос» в Эстонии.

Если на выборах в местное самоуправление или в Рийгикогу упреки в потере голосов, которые набирают (отбирают) независимые кандидаты, еще имеют под собой какую-то почву, то на евровыборах эти претензии смешны и демагогичны.

Не говоря о том, что выдвижение независимых кандидатов или избирательных союзов, так ненавистных крупными партиями, предусмотрено законом. Кстати, одиночкам сложно пробиться и потому, что эти же крупные партии установили в законе дискриминационный барьер – обязательное преодоление рубежа в 5% голосов от всех проголосовавших.

Когда слово приравнено к делу

Блестящий пример того, когда «и один в поле воин» – евродепутат от Латвии Татьяна Жданок. Именно она не позволила в очередной раз спрятать под сукно предложение о безвизовом проезде серопаспортников по Евросоюзу. Именно она не позволила евродепутатам и европейской обществнности замолчать действия нашей власти и жестокость эстонской полиции в «бронзовые ночи».

Да, ни Татьяна Жданок, ни возможные новые «русские» депутаты в Европарламенте не смогут оказать влияния на фундаментальную политику Евросоюза и Совета Европы. Но их постоянный и громкий голос в защиту дискриминируемого русского населения сегодня можно смело приравнять к конкретному делу. Потому, что публичное обличительное слово, высказанное в Европарламенте, рано или поздно станет основанием решительных действий Евросоюза.

Кстати, о действенности работы депутата, в данном случае – европарламентария. Об этом заговаривают всегда, когда отдельные русские политики пытаются наперекор обстоятельствам пробиться в депутаты, то есть к тому самому правозащитному рупору.

Но, спрашивается, а что уж особенно действенного мы видим в работе наших шестерых депутатов от Эстонии? Кроме поддержки или организации антироссийских заявлений и кампаний, да замалчивания, пусть завуалированной, но дискриминации неэстонской части населения – в «заслугу» ставить нечего. В фундаментальных вопросах тон в Европарламенте задают крупные партии.

Но и по «русскому вопросу» нынешний представитель Центристской партии в Европарламенте Сийри Овийр, да и вновь избранные летом евродепутаты-центристы не могут (им не позволит руководство партии) выступать в защиту русских. И будь в Европарламенте даже два или три центриста – это, то же самое, что их партия была представлена там… одним депутатом. Совсем иное дело – выборы внутри Эстонии.

Проходной балл вполне реален

Вот почему неэстонское население должно проникнуться ситуацией и постараться во весь голос заявить о своем желании иметь своего, русского представителя Эстонии в Европарламенте.

Даже, если это не удастся провести своего русского представителя в Европарламент, то отданные в пользу «русского» кандидата 12-15 тысяч, а в идеале – 17-20 тысяч голосов заставили бы эстонскую политическую элиту считаться с русскими политиками и, главное, с неэстонским населением.

Это был бы явный рост по сравнению с 6000 голосами, полученными единым независмым кандидатом 2004 году. Но главное, это был бы неплохой задел для участия неэстонцев на местных выборах, а те – прицелом к следующим парламентским выборам.

Сказанное – не наивная мечта. Не забудем, что два года назад в защиту сохранения памятника Воину-Освободителю на Тынисмяги было собрано более 17 тысяч подписей! В определенных обстоятельствах может произойти чудо – эти голоса смогут обеспечить заветное место для русского депутата от Эстонии в Европарламенте.

В 2004 году Тунне Келам прошел туда за счет 24.374 голосов (10,5% от общего числа голосовавших) своей партии «Исамаа». Набравшие 18687 голосов (8,0%) партия Rahvaliit и 15457 голосов (6,7%) партия Res Publica остались без депутатских мест.

Важно также, чтобы в отношении русских не было козней власти, а также происков политиков и партий, обожающих русские голоса только перед выборами.

А вот как провести «русского» кандидата в Европарламент? Или в качестве первого номера в закрытом избирательном списке какой-нибудь партии, или единого независимого кандидата. Об этом – в следующий раз.

P.S.

Выдвижение неэстонцами своего представителя в Европарламент – нельзя считать расколом эстонского общества. Нашей национальной политэлите пора понять: «русский вопрос» – это на самом деле вопрос «эстонский» – самой Эстонии.

Его решение обеспечило бы, прежде всего эстонскому народу, всему населению, нашему государству реальные гарантии безопасности, а также более быстрое, чем до сих пор, развитие нашей страны, ее процветание.

 

Обсуждение закрыто