Ее голос был чист, как горный хрусталь и звучал, как колокольчик. Чувствовалось как искренне и от сердца звучат ее песни»,
— пишет председатель реформистской фракции Кейт Пентус в партийной
газете «Таллиннский вестник» о своих впечатлениях о концерте Людмилы
Сенчиной. На вопрос, как часто она ходит на мероприятия в РКЦ, или ее
интерес к русской культуре возник только в связи с приближающимися
выборами, Пентус ответила, что «ходит туда, куда ее приглашают».
По мнению Пентус, разделять жителей столицы на русскоязычных и эстонцев
не является правильным. Однако в эстонской версии партийной газеты ее
впечатлений о концерте русской певицы нет.»
Пентус заигрывает с русскими избирателями
Премьер протиснулся сквозь это столпотворение и встал рядом с министром юстиции Лангом, в первом ряду. Картина, перед ним открывшаяся, была намного колоритнее той, что он представил себе несколько минут назад, после звонка из фракции.
Посреди большого кабинета, прямо на столе, сидела Кейт Пентус. Черная «косуха», обильно украшенная заклепками, укрывала ее от пояса и выше, ниже пояса — но не намного ниже — красовалась черная же кожаная юбка, обильно утяжеленная металлическими заклепками и шипами. Высокие сапоги, почти скрывающие сетчатые колготки, море металлизированных «фенечек» и шипованный ошейник украшали руки и шею председателя фракции. Волосы, покрашенные под зебру, были причесаны в стиле «взрыв на макаронной фабрике». Правой ногой Кейт упиралась в живот сидящего перед ней в кресле камрада Грязина, которого Ансип не сразу узнал — таким испуганным он выглядел.
Пентус что-то говорила. Ансип прислушался.
— …Молчи уж, кукурузина, — произнесла Кейт, хотя ее визави и не думал открывать рот. — Они такие крутые, что тебе и не снилось. Им тексты сам Пушкин пишет! Так и написано, мол, тексты — М. Пушкина. Про это «м» не знаю, но дальше то — Пушкин А.! Въехал? — и звонко погладила Грязина по умной круглой голове.
— И давно это с ней? — вполголоса спросил Ансип.
— Да как приглашение на концерт этой… как ее?.. рок-группы «Ария» принесли, так и пошло… — так же тихо ответил Ланг.
— Отказаться нельзя было? — начал раздражаться Ансип.
— Какое там! — развел руками камрад. — Без русских голосов ей на выборах делать в Таллинне нечего… как нам всем, впрочем. Ты ж сам ей команду дал вливаться во все русские тусовки, куда только позовут. Ну вот, получай результат.
Пентус тем временем продолжала свой монолог:
— …Они, ясен пень, лажанулись с этой эмо-группой, как там ее… Ладно бы ещё какую-нибудь новую песню слабали и разошлись, так нет, на святая святых присягнули! На «Улицу Роз»! Да и спели-то херова! И это еще мягко сказано, ведь ладно Беркут с бабой дуэтом — она вродь ничего поет-то - так ведь какой-то мудак на заднем плане, который хором какую-то херь рычал, ваще всю тему испортил! И еще зря они дали этим ублюдкам саму музыку играть, они ее отяжелили, терь под нее только ботвой трясти можно… Короче, я тут какую-то балалайку завела — тебя не напрягает?..
Грязин быстро-быстро замотал головой. Премьер снова склонился к Лангу:
— Давай, «скорую» вызывай.
— Ты у нас, конечно, самый умный! — прошипел в ответ министр юстиции. — Была уже «неотложка».
— Могли бы и дать человеку чего-нибудь успокаивающего, — предположил Ансип.
— А то! — горько усмехнулся Ланг. — Ты бы ее до уколов видел! Всей фракцией держали. И усилиями некоторых отдельно взятых министров…
— Да ладно тебе! — примиряюще шепнул премьер. — Я примчался сразу, как узнал…
— …Ваще Беркут сам сказал — «Я пою не после Кипелова, я пою в Арии». Не факт, но они где-то сами говорили,что трясти хаерами на сцене до старости в их планы не входит. Ты как по этой теме? — Пентус прервалась, и поерзала на столе, усилив нажим каблука в сидящего напротив, который непроизвольно тихонько заскулил. Фанатка «Арии» отвлеклась на папироску, после пары затяжек вдруг резко изменила тему: — Долой дискриминацию! Я ничью свободу не ущемляла, и я имею право говорить что угодно, я свободный человек, конечно, в пределах разумного, ибо свобода одного человека заканчивается тогда, когда начинается свобода другого! Ты щас ущемляешь мою свободу, говоря, что моё мнение было неуместно — и давай, типа, исправляйся! А я никого этим не оскорбила, я высказала своё мнение и поэтому ко мне никаких претензий никто не должен иметь, если вы разумные люди, конечно…
— Конечно, — пискнул Грязин. — Но я ничего не говорил…
— Ну и что делать? — спросил Ансип. — Если даже уколы не действуют.
— Да и черт с ней, — подумав, и еще раз пристально оглядев всю мизансцену поверх очков, ответил министр юстиции. — Концерт уже скоро, в пятницу, — потерпим, пусть отрывается…
— А камрад Грязин как же? — удивился Ансип. — Что, так и будет с ней до пятницы беседовать? — и, ища поддержки, оглянулся на депутатов, стоящих за его спиной.
— Да что уж там! — сказал кто-то. — На этой неделе существенных вопросов в повестке дня уже нет. Так что до понедельника он никому не понадобится…
Приняв решение, члены фракции стали потихоньку освобождать помещение. За их спинами продолжался нескончаемый монолог:
— …Ты сам-то чё сказанул, сам понял? «Что я хотела этим показать»… Них я не хотела этим показывать, я сказала и сказала, о чём ваще речь?.. — после этих слов снова послышался треск раскуриваемой «беломорины». — А наш многоуважаемый Кипелыч до «Арии» пел с Расторгуевым в группе «Лейся песня», вот. И это серьезней некуда. Я у бабули у своей, типа, спросила, слышала она про группу такую, а она, типа, — «О! Да, была такая! А что — тебе тоже нравица?» Я ей, конечно, рассказала, дык она потом в Кипелова часа два глядела, меня аж злость взяла почему-то…
Ансип оглянулся.
— Ладно-ладно, понаехал — я сама на кого хочешь наехать могу, — всё так
же лился поток сознания с письменного стола. — Не хотелось бы
оправдываться, но я ж не знала, что ты не девушка, а то так бы не
ответила, конечно. Но я страшно не люблю, когда мне грубят. А такое
конкретное тыканье — это наезд, а не мнение. Что ж, братан, попробуй
мне доказать, в чем я не права, может, я с тобой соглашусь. Только по
существу!.. — предъявляла все новые претензии Пентус.
«А все-таки она молодец!» — подумал премьер-министр. — «Как в роль входит! Прям эта… Памела Андерсон! И чего этим русским еще надо? Красивая женщина, всегда в образе…» И тихонько закрыл за собой дверь.
P.S. Если кто не понял — автор завидует черной завистью всем, кто в пятницу сможет «живьем» увидеть и услышать в Таллинне «Арию». И К. Пентус завидует — если ее не забыли пригласить на этот концерт.