Историческая справка 

Источник: Исаков С.Г. Очерки истории русской культуры в Эстонии. Таллин: Александра, 2005. С. 263–294. Прим. ред. В настоящей публикации дополнены некоторые библиографические ссылки.

С.Г. ИСАКОВ. СОЮЗ РУССКИХ ПРОСВЕТИТЕЛЬНЫХ И БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫХ ОБЩЕСТВ В ЭСТОНИИ (1923–1940)

Русские общества и организации в Эстонии стали возникать с начала XIXв. Первое известное нам объединение было создано, по-видимому, в 1803 году. Это было Ревельское православное купеческое общество. О начальном периоде его истории мы знаем очень мало. Основателем и первым председателем общества был таллиннский купец Кондратий Трофимов. В 1829 г. в Тарту создается русская студенческая корпорация "Рутения".У истоков ее стоял замечательный русский поэт Николай Михайлович Языков^[i].

С 1859 г. развивает свою деятельность в Тарту благотворительное общество; впрочем, документы, свидетельствующие о его существовании, известны и с более раннего времени^[ii]. В 1864 г. в Таллинне создается старейшее русское певческое общество в Эстонии" Гусли" , просуществовавшее (с перерывами) до начала 1930-х годов^[iii] .В конце прошлого – начале нынешнего столетия в Эстонии уже функционирует много русских объединений: в более крупных городах (Таллинн, Тарту, Нарва, Пярну, Вильянди) работают русские общественные собрания, в Тарту – многочисленные студенческие общества и землячества, среди которых выделялось Общество русских студентов^[iv], действуют церковные православные братства, впрочем объединявшие и русских, иэстонцев; музыкальные, драматические и литературные кружки^[v] и т. д. Однако все эти организации никак не были объединены, каждое существовало само по себе. Только в Тарту в начале ХХ в. действовал Союзный Совет дерптских объединенных землячеств и организаций, но он преследовал чисто политические, даже, точнее, революционные цели и объединял лишь левые радикальные студенческие общества.

Страшные события конца 1917–1919 годов (революция, немецкая оккупация, гражданская война и пр.) привели к прекращению деятельности большинства существовавших здесь до революции русских обществ и организаций. К моменту стабилизации положения в Эстонии в новых условиях уже независимой Эстонской Республики сохранилось менее десятка прежних русских объединений, да и те сталкивались с большими трудностями.

Но жизнь постепенно налаживалась. Русские, проживавшие в Эстонии, осознавали, что для абсолютного большинства из них путь на родину закрыт и что надо обустраиваться здесь, в Эстонской Республике. Причем, русских в Эстонии оказалось довольно много – свыше 90 тысяч, среди них (особенно среди эмигрантов, а их было порядка 18-20 тысяч) был большой процент интеллигенции, часто высокообразованных людей, активных общественных и культурных деятелей прежних лет. К тому же русские в Эстонии были расселены весьма компактно. Большая часть русского населения проживала на восточных окраинах Эстонской Республики – в Печорском крае, Причудьи и Принаровьи, немало русских жило в Нарве и в Таллинне^[vi].

Вполне закономерно, что с 1920 г. в Эстонии начинают интенсивно возникать многочисленные новые русские культурно-просветительные, благотворительные, профессиональные, спортивные, религиозные и прочие общества и организации. Особую активность проявляли учителя, вообще в эти годы стоявшие в центре культурной работы на местах, прежде всего в деревнях русских окраин республики. Создаются городские и региональные (принаровские) объединения русских учителей. В апреле 1920 г. на первом Русском учительском съезде в Таллинне был основан Центральный союз русских учащих в Эстонии, или Союз русских учителей. Председателем его стал Е. И. Гильдебранд^[vii]. Учителя принимали участие и в создании других обществ. Возникавшие русские организации были самого разного рода: Русский национальный союз, занимавшийся и политической деятельностью; Общество русских врачей; Юридическое общество; Русская академическая группа, объединявшая научных работников, ученых; благотворительное общество" Белый крест"; Общество русских студентов при Дерптском университете; Союз русских деятелей искусств в Эстонии; общество "Русская школа в Эстонии" и т.д., и т.п.^[viii] Особенно важно, что культурно-просветительные общества начинают создаваться и в русских деревнях. Так, еще в октябре 1917 г. было основано Изборское культурно-просветительное общество, развернувшее активную деятельность в 1919-1920 годах ^[ix]. Созданию этих обществ способствовало и то, что эстонские власти, очень опасавшиеся политической активности русских, не препятствовали их культурной и благотворительной деятельности. Однако, как и до революции, все эти русские общества действовали обособленно друг от друга, никак не координируя своей работы.

Между тем для русских очень остро стал вопрос сохранения своего национального идентитета, сохранения себя как русских. И, как считало большинство, путь к этому лежал через сохранение и развитие родной культуры, родного языка, русского просвещения в широком смысле этого слова. Это, собственно, и составляло основную идею всей русской культурной деятельности в Эстонии 1920–1930-х гг., ту сквозную идею, которая определяла направление, характер этой работы. Центрами русской культурной жизни в Эстонии как раз и стали многочисленные русские общества и организации. Возникла настоятельная потребность как-то объединить их усилия, скоординировать их деятельность во имя общей цели.

Необходимость такого объединения осознавалась многими русскими культурными и общественными деятелями. Но практическое осуществление этого – заслуга прежде всего русского национального секретаря А.К. Янсона, которому русские в Эстонско Республике вообще обязаны многим: в 1922–1927 гг. он фактически возглавлял русскую общину и много сделал для развития русской культуры и объединения русских в Эстонии.Сын православного священника, эстонец по отцу, русский по матери Алексей Кириллович Янсон многие годы работал в России: был инспектором народных училищ в Санкт-Петербургской губернии, директором народных училищ Новгородской губернии, директором учительской семинарии и, наконец, заведующим отдела народного образоввания Союза городов России. В 1921 г. А.К. Янсон оптировался на родину и стал работать советником Министерства просвещения Эстонской Республики. Учрежденная еще за несколько лет до этого должность русского национального секретаря при Министерстве просвещения длительное время оставаась вакантной из-за того, что никак не могли найти подходящего кандидата. В 1922 году А.К. Янсон был назначен национальным секретарем и прбыл в этой должности до марта 1927 года^[x].

Не слишком полагаясь на помощь властей, А.К. Янсон считал необходимым как-то сплотить русских, объединить их усилия  для защиты и развития родной культуры. С этой целью он явился инициатором создания в 1923 г. Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии. По-видимому, именно А.К. Янсон составил проект устава будущего союза, который и был в начале февраля зарегистрирован властями^[xi]. Он же провел в Таллинне 24 февраля 1923 года первый учредительный съезд Союза. А.К.Янсона с полным основанием называли духовным отцом Союза, тем более, что он первые пять лет возглавлял его, и именно на его плечи легла вся работа по налаживанию многообразной деятельности нового объединения.

В первом учредительном съезде Союза приняли участие представители 25 русских организаций. Десять из них принадлежали к организациям учителей, которые, как мы уже отметили, были в те годы главной культурной силой, главными организаторами культурной работы на местах, в особенности в русских деревнях. Кроме центрального Русского учительского союза, это были таллиннский, тартуский, нарвский, пярнуский, муствеэский (черновский), наровский и верхненаровский русские учительские союзы, Тартуская (Юрьевская) русская гимназия и общество "Русская школа в Эстонии". Остальные пятнадцать представляли русские просветительные и, реже, благотворительные общества Принаровья, а также Печорского края и Причудья, т.е. районов, населенных русскими. Из городов наиболее полно был представлен Тарту, зато почему-то отсутствовали таллиннские общества. Из крупных, сыгравших позже важную роль в истории русской культурной жизни в Эстонии организаций в первом съезде Союза участвовали Общество русских студентов при Тартуском университете, венкульское культурно-просветительное общество "Заря" (Принаровье), Русское печорское общество просвещения, Изборское и Черновское (Муствеэское) просветительные общества.

Выступая с основным докладом на съезде, А.К. Янсон подчеркнул, что "по идее учредителей, Союз не должен являться учреждением централизующим и начальствующим. Он должен быть свободным союзом организаций, объединяющихся для подачи взаимной помощи и для содействия задачам каждой организации"^[xii]. Союз должен был в первую очередь координировать деятельность обществ, оказывать им помощь. Глубинной же целью Союза было развитие русской культуры в Эстонии, подъем культурного уровня и национального самосознания русских, проживающих в Эстонской Республике, объединение их, организация внешкольной общеобразовательной работы среди русского населения.

На учредительном съезде были намечены и первые конкретные, пока еще очень скромные шаги по реализации этих задач. Они предусматривали поддержку местных библиотек (А.К. Янсон выступил на съезде еще и со специальным докладом о народных библиотеках), создание особой театральной, а также передвижной библиотеки Союза, учреждение склада диапозитивов для народных чтений, подготовку кадров разъездных лекторов, создание должности инструктора Союза по театральному делу, проведение летних курсов при Таллиннской консерватории по подготовке хоровых дирижеров^[xiii]. Съезд рекомендовал обществам создавать хоры, оркестры народных инструментов ("великорусские оркестры"), любительские драматические коллективы. «Признавая важность подготовки будущих культурных вожаков среди русского населения, съезд обращает внимание местных культурно-просветительных обществ на необходимость создания кружков молодежи, преследующих цели самообразования, спорта, экскурсий и пр.», с отмечалось в отчете о съезде. Особо обсуждался труднейший вопрос о финансировании работы Союза, и по этому вопросу опять – уже в третий раз – с докладом выступил А.К.Янсон^[xiv].

Комментируя позже решения съезда, видный деятель на ниве русской культуры в Эстонии П.А. Богданов справедливо отмечал: "Некотрая робость первых шагов естественна. Трудности заключались в отсутствии средств (первая смета Союза определила годовой расход в... 180 крон), в бедности людьми. Не ясны были и подходы к крестьянской массе"^[xv]. Нужно учесть, что 70 % русского населения Эстонской Республики составляли крестьяне, образовательный и культурный уровень которых был в целом невысок, среди них были, немало, неграмотных. Это значительно усложняло деятельность Союза русских просветительных и благотворительныхобществ в Эстонии, который не мог не учитывать специфического характера большинства участников культурной работы. Со временем Союз сумел, до известной степени, преодолеть эти трудности и решить стоявшие перед ним задачи. П.А. Богданов имел основание писать в 1933 г.: "Никакими цифрами не выразишь тот психологический сдвиг, который произошел в крестьянских настроениях в результате десятилетней работы... Союз затронул деревенскую целину, заставил пересмотреть многое из деревенской повседневности, принудил молодежь и хозяйствующего мужика задуматься над своим политическим, хозяйственным инациональным положением"^[xvi].

На протяжении всей истории деятельности Союза очень болезненно-злободневным оставался и вопрос об источниках финансирования работы объединения, хотя со временем положение несколько улучшилось.

На съезде был избран и первый состав правления Союза, в который вошли А.К. Янсон (председатель), Е.И. Гильдебранд (товарищ, т.е. заместитель, председателя), А.Я. Смирнова (секретарь), А.И. Реннинг (казначей), А.Г. Назаров, И.Т. Селюгин (члены)^[xvii]. Большинство членов первого состава правленияи в дальнейшем принимало активное участие в деятельности Союза. А.К. Янсон был председателем Союза до 1927 г., после чего его сменил на этом посту видный деятель учительского движения Е.И. Гильдебранд, до этого все годы занимавший пост заместителя председателя. Секретарем Союза с 1923 по1926 год была А.Я. Смирнова, а в 1926 г. ее сменил А.Н. Томасов. Членами правления Союза в первое десятилетие его существования были: А.А. Булатов, сыгравший очень важную роль в истории объединения, В.Г. Григорьев, С.Д.Кленский, Г.Э. Модеров, А.Г. Назаров, А.И. Реннинг, Д.И. Селедец, В.Н. Смирнов и Г.И. Чупилин^[xviii]. Сами организаторы первого съезда прекрасно понимали, что в тот момент еще трудно было определить все задачи Союза и конкретные пути претворения их в жизнь. Для выработки программы деятельности нового объединения важное значение имел созванный по инициативе Союза в Таллинне 28-30 декабря 1923 г. съезд русских деятелей просвещения. На нем при участии 90 делегатов под председательством А.К. Янсона в очень деловой обстановке был обсужден широкий комплекс вопросов, связанных как с народным образованием, так и с развитием русской культуры в Эстонии вообще, были приняты резолюции, определявшие основные направления культурно-просветительной работы.

Съезд русских деятелей просвещения был тщательно подготовлен. Еще в мае 1923 г. был создан оргкомитет по его проведению во главе с А.К. Янсоном. В начале съезда были избраны две комиссии – по школьному образованию (председатель П.Г. Пшеничников) и по внешкольному образованию (А.Г. Назаров). На съезде был заслушан ряд докладов: доклад П.Г. Пшеничникова о русской школе и доклады А.К. Янсона о внешкольной работе и "Дне русского просвещения", Н.А. Макарова "Театральное дело в деревне", П.А. Богданова "О народных домах" (как центрах культурно- просветительной работы на селе), Е.Т. Ионова "Передвижные инструкторы по сельскому хозяйству" (об организации агрономического образования русских крестьян), доклад В.Г. Григорьева и А.К. Янсона "о школе и национальной автономии" (в связи с подготовкой закона о культурной автономии), Н.И. Соколовского "О средней школе в Эстонии" и E.O. Товарковской "О значении дошкольного образования» (о создании сети дошкольных учрежений – яслей, детских садов, детских площадок и т.д.). Вокруг докладов развернулась оживленная дискуссия. Это было деловое обсуждение всех вопросов развития русской школы и русского образования в Эстонии, без перебранки и взаимных обвинений. По всем обсуждавшимся вопросам были приняты резолюции с вполне конкретными предложениями, многие из которых легли в основу деятельности Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии в обозримом будущем.

Особенно важное значение имело постановление съезда ''установить в Эстонии "День русского просвещения" с целью объединения русских на почве своей национальной культуры"^[xix]. В резолюции по докладу А.К. Янсона отмечалось, что День русского просвещения будет проводиться ежегодно летом, во второй день Троицы. Этот день должен быть посвящен русской культуре и просвещению "путем устройства собраний, спектаклей, концертов и т.п. ". Все денежные поступления от праздника пойдут в Фонд русского просвещения, или Фонд русской культуры, из этого фонда будут выдаваться пособия и ссуды на культурно-просветительную деятельность среди русского населения, и распоряжаться этими средствами должно делегатское собрание, т.е. съезд, Союза.

В других резолюциях съезда деятелей русского просвещения речь шла о создании сети русских библиотек, о путях снабжения их книгами, о создании небольших музеев при школах и библиотеках, учреждений по внешкольному образованию, в частности воскресных школ и разного рода общеобразовательных и профессиональных курсов, об организации при Союзе русского лекторского бюро, о необходимости учреждения должности инструктора по внешкольному образованию и т.д. В резолюции по докладу Н.А. Макарова вновь был поставлен вопрос о создании Центральной театральной библиотеки и должности разъездного инструктора по народному театру (оба пункта резолюции были претворены в жизнь). По докладу Е.Т.Ионова решено было учредить должность инструктора по сельскому хозяйству из числа дипломированных агрономов (эта рекомендация также была выполнена). Съезд счел нужным выразить благодарность А.К. Янсону за проделанную работу и готовность поддержать его деятельность^[xx]. Последнее, возможно, является косвенным свидетельством того, что в Союзе и вне его были и противники той линии, которой придерживался А.К. Янсон. Дело в том, что А.К. Янсон был по своим убеждениям левым, социалистом, и его деятельность вызывала недовольство правых деятелей, весьма влиятельных в русском обществе тогдашней Эстонии. В конце концов это противодействие правых и принудило А.К. Янсона в 1927 г. уйти с постов как русского национального секретаря, так и председателя Союза русских просветительных и благотворительных обществ. Общее направление деятельности Союза в первые годы все же было прежде всего просветительным: "Деятельность Союза направлена главным образом на поднятие культурного уровня русского населения в Эстонии путем помощи членам Союза в осуществлении поставленных ими себе целей. Главною работою просветительских обществ в деревне является  в н е ш к о л ь н а я   о б раз о в а т е л ь н а я   р а б о т а , заключающаяся в организации общеобразовательных курсов, постановке спектаклей, предоставлении возможности крестьянам получать книги для чтения, устройстве различного рода лекций и т.п."^[xxi].

Характерно, что в начальный период деятельности Союза одной из важных форм его работы было создание воскресных школ, предназначенных в первую очередь для расширения образовательного уровня взрослых. В 1924/25 году работало 46 русских воскресных школ, главным образом на селе.

Со временем все же круг деятельности Союза расширился и задачи его углубились, стали учитывать и запросы более интеллигентной части русского общества Эстонской Республики.

Союз сумел довольно быстро объединить почти все уже весьма многочисленные русские культурно-просветительные, благотворительные, профессиональные и прочие общества и организации в Эстонии. Он способствовал и созданию новых обществ прежде всего в русских деревнях Печорского края, Принаровья и Причудья. Если при создании Союз объединял 25 обществ, то уже к маю 1925 г. в его составе было 49 организаций, из них 9 учительских, 31 просветительная, 5 благотворительных обществ и 4 волостных самоуправления^[xxii](по уставу они также могли быть членами Союза). К лету 1928 г. в Союз входило 70 обществ и организаций, при этом две трети из них находились в деревнях. В 1930 г. их было 75. В конце 1920-х гг. опорными организациями Союза считались в Печорском крае – Печорское просветительное общество, в Причудьи – Черновское (Муствеэское) просветительное общество, в Принаровье – Нарвское просветительное общество "Единение". Впрочем, последнее вскоре уступило первенствующее положение нарвскому обществу "Святогор", вошедшему в состав Союза в 1928 г.

К началу 1930-х гг. уже в большинстве русских деревень восточных окраин Эстонской Республики были созданы культурно-просветительные общества. Наибольшее число сельских обществ находилось в Печорском крае. По данным 1936 г., там работало 35 обществ, в Принаровье – 22 (плюс еще пять организаций в Нарве) и в Причудьи – 8^[xxiii]. Тем не менее, процесс создания новых русских организаций в городах и деревнях продолжался. На 1 августа 1939 г. в Союзе числилось 90 обществ. На осеннем съезде Союза было принято еще пять (три из них, впрочем, условно) и выбыло из состава одно общество, так что к концу 1939 г. в Союзе их насчитывалось 94^[xxiv]. За рамками Союза оставалось очень немного русских организаций, это были, в первую очередь, корпорации (у них было свое объединение) и левые, прокоммунистические кружки и общества.

Высшим органом Союза считался делегатский съезд представителей всех обществ, входивших в его состав. Реально, правда, в съездах участвовали делегаты далеко не ото всех организаций. Они проводились ежегодно, обычно осенью. На съезде избиралось правление Союза, утверждался отчет о его деятельности и смета расходов на будущий год. Правление избирало председателя Союза, товарища председателя, секретаря и казначея, которые реально руководили Союзом. На съездах о своей работе отчитывались инструкторы Союза, разгоралась порою оживленная дискуссия по насущным проблемам деятельности объединения.

Средства Союза во все годы его существования были очень ограничены. Пособия, выдаваемые эстонскими властями из сумм так называемого Культурного капитала и Министерства просвещения, были ничтожными – в 1930-е гг. чаще всего в пределах 3000-4000 крон в год^[xxv]. Собственные доходы Союза от проведения Дней русского просвещения (они составляли т.н. Русский культурный капитал) и от некоторых изданий также были невелики. Ныне модных спонсоров в ту пору не было, пожертвования носили случайный характер. В 1933/34 году годовой бюджет Союза, например, составлял немногим более 9000 крон^[xxvi]. Тем не менее из своих скромных средств Союз оказывал финансовую помощь обществам в приобретении книг, театрального реквизита и декораций, в строительстве народных домов (уже в 1925/26 году на средства Русского культурного капитала было построено два народных дома в Принаровье; к 1933 г. с помощью Союза на восточных окраинах было сооружено около двадцати народных домов) и т.д. Из этих же средств оплачивалась работа инструкторов Союза.

Для налаживания многогранной работы Союза при его правлении были созданы специальные комиссии, позже, в 1926 г., преобразованные в отделы, которые занимались определенными сферами деятельности Союза^[xxvii].

Библиотечный отдел, в 1926/27 г. возглавлявшийся Д.И. Селедцом, а затем многие годы руководимый неутомимой Е.О. Товарковской, занимался организацией деревенских библиотек, снабжением их книгами, комплектованием и содержанием центральных библиотек Союза. При участии Библиотечного отдела в деревнях уже к 1933 г. было создано 62 народные библиотеки^[xxviii]. Кроме того, с 1927 г. функционировала Передвижная библиотека Союза. Сотрудниками отдела (помимо Е.О. Товарковской, постоянными сотрудниками отдела были Н.Л. Прохорова и Е.К. Зелькович) составлялись рекомендательные списки книг для .народного чтения. Они же инструктировали работников на местах по всем вопросам библиотечного дела. Центральная библиотека Союза состояла из трех частей: издания по вопросам школьного и внешкольного образования, литература для кружков самообразования и Театральная библиотека^[xxix]Особую ценность представляла Театральная библиотека, насчитывавшая в 1933 г. 1175 (по другим сведениям 1300) пьес^[xxx].  Ею пользовались не только самодеятельные деревенские коллективы, но и профессиональные или полупрофессиональные городские театры. В настоящее время пьесы из этого собрания хранятся в Национальной библиотеке Эстонии. Кроме того, при Союзе с конца 1920-х гг. была еще и особая Нотная библиотека.

Женский отдел, возглавляемый С.Л. Горбачевой и М.В. Барховой, устраивал в летние месяцы в деревнях так называемые детские площадки – что-то вроде временных детских садиков. Они открывались "в разгар летних работ, когда все идут работать в поле uдетишки остаются без присмотра. На детских площадках они получали и присмотр, и разумное развлечение, и порою еду. Детские площадки –детище Женского отдела Союза. Его руководительница С.А. Горбачева вложила много знания и любви в эту отрасль работы отдела", – писал П.А. Богданов^[xxxi].

Первая детская площадка была открыта еще летом 1926 г. в деревне Лисье Печорского уезда; ее посещали 72 ребенка при двух воспитательницах. После этого число детских площадок и количество детей, их посещавших, увеличивалось с каждым годом: в 1927 г. – 5 площадок при 232 детях, в 1929 г. – 22 при 1233, в 1931 г. – 26 при 1073 детях^[xxxii]. В 1930-е гг. каждое лето работало 25-30 подобных детских площадок. Рекордное количество их – 31 – зафиксировано в 1938 г. Для подготовки воспитательниц детских площадок в Печорах, Тарту и Нарве были отрыты специальные курсы, которые к 1933 г. прослушало 78 лиц. Позже подобные курсы ежегодно устраивались в Таллинне.

В конце 1930-х гг. Союз приступил к созданию и постоянно действующих, стационарных детских садов. К 1940 г. в Принаровье и в Причудье работали четыре таких сада, планировалось открытие ряда новых в Печорском крае. Правда, этим уже занимался не Женский отдел, а только что созданный при Союзе Отдел дошкольного воспитания^[xxxiii]. Кроме того, в Копли с 1938 г. с успехом работал "детский очаг" Союза для русских школьников. Занятия в нем происходили после школы, и посещали их 35-40 детишек. Много лет спустя эта форма работы с детьми под названием групп продленного дня ("продлёнка") была возобновлена в наших школах.

Женский отдел Союза регулярно, из года в год, проводил на местах также курсы кружевоплетения и других ремесел, домоводства, кройки и шитья, курсы для молодых матерей, включавшие чтение лекций по уходу за детьми, по здравоохранению, гигиене, воспитанию ребенка и пр. С 1926 по 1932 год, например, было проведено 25 курсов кройки и шитья (493 слушательницы) и 19 курсов домоводства (311 слушательниц)^[xxxiv]. Проведение подобного типа курсов Союз продолжал до конца своего существования. Уже в последний год его деятельности с 1 апреля 1939 по 1 апреля 1940 г. было проведено 18 разного рода курсов "женского труда" в разных местах Эстонии^[xxxv]. Проводя такие курсы, Женский отдел Союза преследовал не только образовательные и общекультурные цели, но стремился помочь деревенским женщинам найти применение своему труду, что было очень важно для страдавших от бедноты, безземелья и безработицы жителей русских восточных окраин Эстонской Республики.

Собственно, это было главной целью и существовавшего в 1927 – 1930 гг. Экономического отдела Союза, возглавлявшегося сначала А.А. Булатовым, а затем П.А. Богдановым. Его основной задачей было "изыскание мер для поднятия благосостояния жителей русских окраин Эстонии"^[xxxvi], т.е. отдел занимался прежде всего улучшением экономического положения русского населения. С этой целью отделом было проведено два совещания по экономическим вопросам – в Таллинне и в Муствеэ (посаде Черном). Первое совещание в основном было посвящено вопросам кредита, промыслов и кооперации на русских окраинах. Второе же в марте 1929 г. – конкретно улучшению экономического положения жителей русского Причудья, прежде всего вопросам рыбацкого промысла. Экономическим отделом были организованы кооперативно-бухгалтерские курсы^[xxxvii].

Одним из путей улучшения положения русских крестьян руководители Союза считали развитие, расширение кооперации. Горячим пропагандистом да и реальным деятелем кооперативного движения в Эстонии был П.Л. Богданов. Кстати, именно он по поручению Союза объехал русские деревни Причудья с целью изучения экономической жизни местного населения. Поездка дала П.Л. Богданову материал для нескольких статей об экономическом положении русских окраин^[xxxviii]. Можно предполагать, что по его инициативе в 1935 г. была учреждена Кооперативная комиссия Союза, которую он возглавил^[xxxix]. Союз устраивал специальные кооперативные дни, ставившие целью пропаганду и поддержку кооперации.

В апреле 1940 г. решено было возобновить работу Экономического отдела Союза во главе с П.А. Богдановым^[xl]. К сожалению, произошедшие через несколько месяцев "судьбоносные" события в Эстонии лета 1940 года, приведшие к установлению советской власти в стране и к закрытию Союза, не позволили наладить работу восстановленного отдела.

Театральный отдел, который возглавлял Г.И. Чупилин, ставил целью содействовать развитию русского любительского театрального дела на местах, прежде всего в деревнях. Он снабжал культурно-просветительные общества театральным реквизитом и декорациями, устраивал показательные спектакли с участием актеров русских театров в Таллинне и Нарве, инструктировал артистов-любителей, приобретал пьесы для Театральной библиотеки, откуда в свою очередь их могли получать самодеятельные коллективы. В начале 1930-х гг. отдел был ликвидирован. Вместо него была создана театральная комиссия, которая главным образом занималась организацией гастролей в Эстонии Рижского театра русской драмы^[xli].

ХУШ съезд Союза в ноябре 1939 г. постановил создать Театрально-художественный отдел, который в сущности должен был взять на себя функции прежнего Театрального отдела: заниматься вопросами репертуара самодеятельных коллективов, прокатом реквизита и декораций, содействовать повышению квалификации театральных деятелей в русских культурно-просветительных обществах и с этой целью организовать театральные курсы и пр. Председателем отдела был утвержден А.В. Проников, прекрасный организатор театрального дела, антрепренер, членами же отдела стали художник Н.Ф. Роот, А.А. Булатов-младший и Е.А. Кнац^[xlii]. Увы, и этот, по существу, возобновленный отдел не успел по-настоящему наладить свою работу в связи с событиями лета 1940 г.

Весной 1932 г. был организован Спортивный отдел Союза, который возглавил В.С. Утехин. Членами отдела были А.Н. Томасов, секретарь Христианского союза молодых людей (ИМКА) в Эстонии А.В. Просвирнин, тренер по баскетболу и разносторонний спортсмен, один из основателей спортивного общества "Русь" А.И. Зеленой и известный баскетболист В.С. Клышейко (позже тренер сборной команды Польши по баскетболу). Главная задача отдела – содействовать развитию спорта на русских окраинах Эстонии. Нельзя не отметить, что русским принадлежат немаловажные заслуги перед эстонским спортом 1920–1930-х годов, причем особенно успешно они выступали в баскетболе: мужская и женская команды общества "Русь" неоднократно были чемпионами Эстонской Республики, их игроки доминировали в сборной Эстонии. Не случайно именно баскетболисты стали активными деятелями Спортивного отдела Союза.

В структуру Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии, кроме постоянно действующих отделов, входили еще временные комиссии, создаваемые для решения новых актуальных задач, встававших перед Союзом. В частности, известно о временных комиссиях по культурной автономии, юридической и др.

Вопрос о культурной автономии, об отношении к ней неоднократно был предметом обсуждения в Союзе. Он активно дискутировался уже на делегатском съезде 1925 г., вскоре после принятия закона о культурной автономии, затем специально обсуждался на делегатском съезде 1931 г., где с докладом о культурной автономии выступил Г.Э. Модеров. В руководстве Союза в целом положительно относились к культурной автономии. Правда, были и скептически настроенные в отношении возможностей реализации закона о культурной автономии люди. Хотя Союз неоднократно занимался проблемой претворения в жизнь закона, до разрешения вопроса, до конкретных предложений дело не дошло. Но это, пожалуй, не вина руководства Союза. На то были объективные причины: закон о культурной автономии был больше рассчитан на небольшие и богатые, хорошо организованные общины типа немецкой или еврейской, нежели на большие, бедные и социально очень неоднородные типа русской.

Все же основная реальная работа Союза на местах, в обществах, входивших в состав объединения, велась не отделами или комиссиями Союза, а инструкторами. "Инструктор – это рука и голос Союза на месте, надежный советник, устроитель и руководитель местных обществ. Одни из них обязаны инструкторам своим возникновением, другие – спасетелем от грозившего распада, третьи - своим неуклонным, верным подъемом. Переходя, часто при этом пешком, от одного общества к другому, инструктор снабжает их всем необходимым для ведения работы материалом, обыкновенно он сам и является таким "живым материалом" (в просвстительной работе общества", – писал хорошо осведомленный современник^[xliii].

Инструкторы в структуре Союза появились вскоре после его создания. Уже в 1924/25 году начал работать первый инструктор Союза по внешкольному образованию Л.Н. Томасов, но из-за недостатка средств в 1925 г. не был нанят вновь. С осени 1926 г., когда средства, выделенные Союзу, это позволили, к работе приступила целая группа инструкторов: по театральному делу – актер М.Т. Любимов, по вопросам охраны детства и материнства – врач М.П. Воронцова, по кружевоплетению – Н.П. Булычева, по сельскому хозяйству и кооперации – Е.Т. Ионов; несколько позже был нанят еще и инструктор по сельскому хозяйству для Принаровья Н.П. Епифанов. Инструкторский состав часто менялся, что было связано с рядом причин, но прежде всего с наличием или отсутствием средств у Союза. С конца 1927 г. инструктором по внешкольному образованию по Печорскому краю стал Б.К. Семенов, чья судьба с той поры оказалась тесно связанной с Союзом вплоть до его закрытия и который сыграл важную роль в его истории.

Более иль менее регулярный характер работа инструкторов приобрела с 1929 г., когда окончательно была выработана система инструкторского обслуживания и прояснились их обязанности. Руководство Союза пришло к верному выводу, что основной фигурой в этой системе должен стать инструктор, если так можно выразиться, широкого профиля, каковым являлся инструктор по внешкольному образованию. Сфера его деятельности определялась территориально – он должен был обслуживать определенный район или регион. Таких регионов было три: Печорский край, Принаровье и Причудье. В 1929 г. и было утверждено три районных инструктора по внешкольному образованию: Б.К. Семенов – по Печорскому краю (собственно, он уже занимал эту должность), Ф.Т. Лебедев – по Принаровью и С.В. Рацевич – по Причудью. С 1932 г. осталось два инструктора: Б.К. Семенов, как и раньше, в Печорском крае, С.В. Рацевич же был переведен в Принаровье. Инструкторское обслуживание П ричудья осуществлялось отныне либо совместно Б.К. Семеновым (южная часть) и С.В.Рацевичем (северная часть), либо временными инструкторами (А.К. Андреев, П.В. Идолович-Павлов, Н.Ф. Роот и др.). Инструкторы более узкого профиля, более узкой специальности (хоровые, театральные, по руководству русскими народными оркестрами, по кружевоплетению, кройке и шитью, домоводству и пр.) нанимались по мере надобности и, главное, в зависимости от наличия средств – временно, и круг их деятельности чаще всего не был определен территориально. Исключение было сделано для инструктора по сельскому хозяйству. Союз, учитывая социальный состав русского населения Эстонии, в котором преобладало крестьянство, всячески стремился поднять культуру земледелия русских окраин, расширить агрономические познания крестьян, приобщить их к новым способам ведения хозяйства. С этой целью Союз старался постоянно содержать инструктора по сельскому хозяйству хотя бы по Принаровью (впрочем, это ему по ряду причин не всегда удавалось). Инструктором обычно был уже названный выше ученый агроном из Принаровья Н.П. Епифанов (одновременно и видный общественный деятель); после смерти Н.П. Епифанова в 1936 г. его сменил выпускник агрономического факультета Тартуского университета Л.Н. Осипов.

Все же, повторяем, центральными фигурами были инструкторы по внешкольному образованию. В 1929 г. была утверждена инструкция, определявшая их обязанности. Она показывает, насколько широк был круг деятельности инструктора по внешкольному образованию. В его обязанности входила организация курсов, лекций, бесед, народных чтений, воскресных школ, литературных вечеров и судов, выставок, экскурсий, Дней русского просвещения, Дней матери, Дней книги, юбилеев деятелей искусств и т.д., постановка спектаклей (не менее одного в месяц), чтение лекций (не менее двух в месяц), содействие обществам в деле ведения библиотек, пополнение их книгами, налаживание деятельности народных домов и изб-читален, содействие распространению русских периодических изданий^[xliv]. Кроме того, инструкторы обязаны были представлять правлению Союза отзывы о деятельности обществ и отчитываться о своей работе на делегатских съездах; эти отчеты одновременно были и своеобразным обзором культурно-просветительной работы в регионе, в котором ставились и наиболее больные, нуждающиеся в разрешении проблемы этой работы. Инструкторы все время были в разъездах, оказывая помощь каждому обществу в своем районе. "Инструктор – живой справочник буквaльно по всем вопросам, интересующим деревню. Он - театральный руководитель, лектор, организатор библиотек, кружков самообразования, декоратор, проводник новой книги в деревню, нового начинания", – писал П.А. Богданов^[xlv]. Подлинными энтузиастами своего дела были инструкторы Борис Константинович Семенов^[xlvi]и Степан Владимирович Рацевич^[xlvii], в течение многих лет выполнявшие эти нелегкие обязанности. "Два постоянных инструктора - Б.К. Семенов и С.В. Рацевич, оба с большими знаниями местных условий работы и громадным опытом, пусть медленно, но верно, из года в год, ведут посев "доброго и вечного". Это –своеобразные странствующие "профессора" и "режиссеры", – отмечал один из современников^[xlviii]. Оба поплатились за это сталинскими лагерями (Б.К. Семенов и погиб в лагере).

Некоторое представление об объеме работы инструкторов дают статистические данные из отчетов об их деятельности. Так, в 1932/33 году (учитывался период от одного делегатского съезда до другого) инструкторами было проведено 75 лекций, 24 литературных суда, 57 литературных вечеров и чтений, 5 вечеров для детей, организован 21 курс для молодежи, поставлено 74 спектакля (при этом проведено 416 репетици); при содействии инструкторов в 19 населенных пунктах были организованы Дни русского просвещения^[xlix]. В 1933/34 году инструкторами по внешкольному образованию Б.К. Семеновым и С.В. Рацевичем и командированным на один месяц в Причудье Л.Л. Эбергом, актером и режиссером таллиннского Русского театра, было прочтено 66 лекций и докладов, проведено 30 "вечеров кружковой работы" и 21 литературный вечер и чтение, 12 литературных судов, один литературный конкурс, поставлен 61 спектакль, причем проведено 335 репетиции; при участии инструкторов в 16 местах организованы Дни русского просвещения. Кроме того, инструктором-агрономом Н.П. Епифановым прочтено 25 лекций по сельскому хозяйству и проведено 13 опытов по испытанию новых удобрений^[l]. И так из года в год. К тому же надо учесть, что работа инструктора не ограничивалась лишь указанными в отчетах мероприятиями. Круг их деятельности был намного шире.

Прекрасное описание повседневной работы инструктора, все время переезжавшего из одной деревни в другую, можно найти в, к сожалению, неопубликованных полностью воспоминаниях С.В. Рацевича "Глазами журналиста и актера. Из виденного и пережитого "^[li].

В обязанности инструкторов входила, как мы видели, также организация всевозможных курсов – общеобразовательных и профессиональных.

Проведение разного рода курсов с целью повышения образовательного, культурного, порою и профессионального уровня их участников, прежде всего деревенской молодежи, вошло в программу деятельности Союза почти с самого начала его существования. В проведении курсов участвовали как сотрудники отделов и инструкторы, так и приглашенные для этого специалисты. Постепенно, к концу 1920-х - началу 1930-х гг., была выработана и, так сказать, проверена на практике определенная система организации курсов. Курсы бывали двух типов: трехдневные, устраиваемые при каждом обществе по возможности один раз в год (на них лектором являлся сам инструктор) и двухнедельные (в отдельных случаях и трехнедельные) с более широкой программой, охватывающей и некоторые специальные области: библиотечное дело, делопроизводство и отчетность в обществах, кооперацию, театральное дело. Такого рода курсы обычно устраивались при отдельных крупных обществах с участием, наряду с инструкторами, лекторов со стороны, специалистов в определенной области. Если курсы первого типа ставили, в первую очередь, общеобразовательные цели, то вторые имели своей задачей подготовку работников просвещения и культуры для русской деревни, помощников инструкторов, людей, способных руководить деятельностью обществ на селе^[lii].

Ко второму типу относились и устраиваемые Союзом профессионально-технические курсы. Это могли быть уже названные выше курсы домоводства, кружевоплетения, рукоделия, кройки и шитья и т.д., проводимые Женским отделом Союза и предназначенные для женщин. Весьма популярны были на русских окраинах республики сельскохозяйственные курсы: только за 1926-1932 гг. было проведено 10 подобных курсов, на которых занимались 290 участников^[liii]. В отдельных случаях Союз проводил и более узкие по специализации курсы чисто профессионального характера: строительные, кооперативно-бухгалтерские, картонажные, библиотечные и др. В 1936/37 году, например, Союз устроил в разных местах Эстонии 14 общеобразовательных и профессионально-технических курсов второго типа, которые посетило примерно 600 человек^[liv].

Большие и сильные по своему составу городские общества нередко брали на себя организацию курсов или поддерживали эти начинания Союза. Здесь особо следует выделить нарвское общество "Святогор" , которое в конце 1920-х - в первой половине 1930-х гг. шефствовало над принаровскими сельскими культурно-просветительными обществами, оказывало им всяческую помощь и проводило для их членов специализированные курсы.

Можно еще отметить, что до того, как была налажена систематическая работа инструкторов на местах, в 1925 г. при Обществе русских студентов в Тарту было создано лекторское бюро, которое занималось организацией лекторской работы на селе.

Союз в отдельные годы финансировал работу первого в Эстонии русского Народного университета в Нарве, успешно продолжавшего свою деятельность в течение многих лет.

Союз занимался и издательской деятельностью. С апреля 1927 по июнь 1940 г. он выпускал журнал "Вестник Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии (Вестник Союза РПБО)". Сначала журнал выходил нерегулярно (к концу 1928 г. вышло 9 номеров), а с 1929 г. стал ежемесячным. Впрочем, очень часто выпускались сдвоенные или даже строенные номера. Это был единственный журнал в Эстонии на русском языке, издававшийся столь длительный срок. Ответственным редактором "Вестника РПБО" был А.Н. Томасов, в конце 1934 г. (с № 11-12) его сменил А.А. Булатов, уже с начала 1930-х гг. фактически руководивший изданием журнала. Последние номера "Вестника РПБО" (1940, Т. 2-6) вышли в свет под редакцией Г.В. Назимова.

Задача журнала была определена следующим образом: "быть информационным органом и справочником. для русских культурных работников в Эстонии по проблемам культурно-просветительной работы"^[lv]. Действительно, "Вестник РПБО" был рассчитан прежде всего на сельских активистов Союза, на тех, кто реально вел культурно-просветительную работу в обществах, входивших в Союз. Поэтому публикации в журнале, учитывая образовательный и культурный уровень читателей, который не был особенно высоким, написаны просто, в популярной форме, наиболее доступной читателю. Статьи должны были помочь активистам сельских обществ в их повседневной культурно-просветительной деятельности. Этим определялось содержание публикаций.

В журнале печатались переводы законов, правительственных постановлений и актов, представляющих интерес для русского населения. Регулярно публиковались документы о деятельности Союза и его отделов, протоколы делегатских съездов Союза с текстами выступлений докладчиков, с резолюциями, с бюджетом. Особую рубрику, уже начиная с первого номера журнала, составляла "Хроника Союза" . Точно также регулярно публиковались статьи, заметки, сообщения с мест о деятельности отдельных обществ, о наиболее интересных культурных мероприятиях, в них проводившихся и т.д., и т.п. журнала были свои корреспонденты на местах.

Приводился и иной, довольно разнообразный информационный материал: новости эстонской общественной и культурной жизни, кооперативного движения (как правило, переводы из эстонских органов печати), условия получения кредита, каталог пьес Театральной библиотеки, сообщения о новых книгах с краткими их аннотациями, иногда эта информация выделялась в отдельную рубрику "Библиография", и т.д. Был "Почтовый ящик" с вопросами читателей и ответами на них редакции.

Довольно часто на страницах журнала выступали инструкторы Союза, сотрудники его отделов или просто активисты обществ с публикациями, ставящими целью помочь обществам наладить работу в той или иной области: как лучше всего прово­дить литературные вечера и суды, как организовать спортивные соревнования, работу библиотеки, кружков самообразования, школьный праздник или кружковую работу в народных домах и т.д.

Значительно реже появлялись статьи, которые можно было бы рассматривать как программные, теоретические. Но все же бывали и таковые. Отметим хотя бы интересную статью сельского учителя и общественного деятеля в Печорском крае Н.Н. Пенькина "Просвещение и национальный вопрос" в № 3-4 "Вестника" за 1934 г. Изредка появлялись статьи обобщающего характера, публикации, касавшиеся культурной автономии, экономического положения и хозяйственной жизни окраин, проблем кооперации (с такого рода статьями особенно часто выступали А.А. Булатов и П.А. Богданов). В отдельных случаях печатались и дискуссионные материалы, так или иначе относящиеся к деятельности Союза.

Довольно много места на страницах журнала занимали публикации, преследовавшие прежде всего просветительные цели: краткие популярные статьи о жизни и деятельности русских писателей, художников, композиторов, актеров, чаще всего в связи с их юбилеями, о знаменательных датах в истории русской культуры. Интерес представляют некоторые обзорные статьи по вопросам культуры и литературы, вышедшие из-под пера специалистов. Укажем хотя бы на статьи в ту пору молодого начинающего ученого, позже директора Кондаковского института в Праге и преподавателя русской истории в Кембриджском университете Ник. Андреева^[lvi]. "Русская литература в 1931 году" ("Вестник" 1932, № 4-7), "Русская литература в 1932 году" ("Вестник" 1933, № 5-6), "Русская литература в 1933 году" ("Вестник" 1934, № 5-7). Впрочем, надо иметь в виду, что эти номера "Вестника" одновременно были и выпусками "Дня русского просвещения" (об этом издании подробнее ниже). Н. Андрееву же принадлежит небезынтересная статья "Поднять работу по краеведению" ("Вестник" 1933, № 11-12), носящая до известной степени программный характер.

"Вестник" распространялся с трудом: тираж журнала в 1936 г. был всего 400 экземпляров, издание его чаще всего не приносило дохода Союзу. Но хотя журнал, с точки зрения современного читателя, вряд ли представляется особенно интересным, все же это было полезное издание. Для исследователя же истории Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии публикации журнала являются незаменимыми источниками.

По решению делегатского съезда с 1935 г. в "Вестнике Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии" появился специальный отдел "Сельское хозяйство". Со следующего года он был преобразован в особый ежемесячный журнал под тем же названием, целью которого было оказание практической помощи русским крестьянам. В нем публиковались статьи по вопросам агрономии, ухода за домашними животными, ветеринарии, огородничества, садоводства, пчеловодства, кооперации, сельских ремесел, домоводства и пр. Ответственным редактором "Сельского хозяйства" был А.А. Булатов, с № 2 за 1940 г. – Г.В. Назимов. В журнале активно сотрудничал целый ряд русских агрономов, ветеринарных врачей, кооператоров, хозяйственных деятелей: Г.К. Аваев, И.Н. Бальц, П.А. Богданов, Г.П. Гаркушенко, С.М.Герасимов, Н.Э. Госс, Е.А. Дойлов, Н.П. Епифанов, П.И. Исаков, А.Г. Каськ, Б.И. Куллама, И.С. Оленин, А.А. Орехов, Л.Н. Осипов, В.В. Преображенский, Г.В. Свидзинский, Н.З. Соколов, К.Г. Теннис, Я.М. Шаховской и др. В "Сельском хозяйстве" печатался также профессор Краковского университета Р.Р. Правохенский; публиковались и переводы из эстонских сельскохозяйственных изданий. Последний номер журнала (№ 6) вышел в июне 1940 г.

Кроме того, Союз ежегодно, начиная с 1931 г., издавал под редакцией сначала А.А. Булатова, а затем П.А. Богданова "Русский календарь". Этот календарь, по словам П.Юрина, "сочетание справочника с иллюстрированным журналом. Такую форму подсказала сама жизнь"^[lvii]. Действительно, в этом издании, помимо собственно календаря, печатался всевозможный справочно-информационный материал, вроде почтово-телеграфных такс, списка ярмарок, списков православных приходов и старообрядческих общин, русских организаций в Эстонии и русских учебных заведений, также списки врачей и адвокатов – все с адресами – и т.д., и одновременно материал журнально-альманашного типа. На страницах "Русского календаря" (его обычный объем во второй половине 1930-х гг. был 130-140 страниц) публиковались практические полезные советы по агрономии, садоводству, огородничеству, домоводству, врачебные советы, материалы о кооперации – и статьи о русской истории, о русском театре, о русских писателях, актерах, композиторах, художниках, путешественниках, исторических деятелях. В нем были специальные рубрики "Русские годовщины", "Исторические мелочи", "Отдых и забава" с задачами, шарадами, ребусами. На страницах календаря можно было найти изложение важнейших новых законов Эстонской Республики, материалы о русских обществах и деятельности Союза (см., например, интересную статью писателя В.А. Никифорова-Волгина "Огоньки русского просвещения" в календаре на 1940 год), статьи на общекультурные темы (Н. Андреев" Русская икона", 1936). Безусловный интерес представляют некоторые статьи краеведческого характера, как, например, А. Макаровского "Малы (Печорская старина)", 1935; В. Смирнова "Погост Ольгин Крест на реке На рове", 1939. Отметим публикации фольклора русских окраин "Сказки Причудья" , записанные А. Гавриловым (1938). Такая необычная, не очень характерная для русских изданий этого типа форма календарей, скорее всего, связана с обращением к опыту, к традициям эстонской календарной литературы, в которой еще с XVIIIв. утвердился тип календаря с обширным и разнообразным приложением. "Русские календари" пользовались успехом у широкого читателя и были одним из источников доходов Союза.

Кроме того, Союз занимался изданием нот, рассчитанных прежде всего на хоровые коллективы и оркестры народных инструментов, работавшие при многих обществах.

Союз был инициатором проведения целого ряда более широких – в масштабах района или всей Эстонии – общерусских культурных мероприятий. Важнейшие из них – проводившиеся по инициативе Союза с 1924 г. в местах расселения русских Дни русского просвещения. По утверждению современников, идея их проведения также принадлежала Л.К. Янсону^[lviii].

Первые Дни русского просвещения состоялись летом 1924 г. в Печорах и в некоторых других местах Эстонии^[lix]. Уже со следующего года они начали проводиться по всей Эстонии, очень скоро вышли за пределы Эстонской Республики и стали устраиваться во многих зарубежных странах, где проживали русские.

Это были своего рода национальные праздники русских в Эстонии, которые должны были способствовать утверждению русского национального самосознания, любви к родной культуре, распространению знаний о ней. В этот день в городах и деревнях устраивались большие концерты с разнообразной программой – выступления хоров, музыкантов, танцевальных коллективов, спектакли, лотереи; в программу праздника входили речи и выступления ораторов, лекции о русских писателях и русской культуре. В 1930-е гг. эти дни нередко бывали посвящены юбилеям писателей или деятелей искусств. В 1937 г., например, юбилею А.С. Пушкина, вообще отмечавшемуся в Эстонии очень широко. "Мы, русские за пределами России ... , сейчас также стоим на страже русской культуры. На нас легла обязанность охранять и сохранять то многообразие достижений громадной ценности, что получены в резулыпате деятельности всего русского народа и его лучших представителей, – писал уже нам знакомый П.А. Богданов. – "День русского просвещения." - перекличка русских за рубежами Родины"^[lx]. Он же обратил внимание еще на две важные задачи Дней: изучать то новое, что появляется в русской культуре, и знакомить с русской культурой коренных жителей тех стран, где проживают русские. Если выполнение первой из этих задач было затруднено и вряд ли Дни русского просвещения особенно способствовали знакомству с новыми явлениями в русской культуре, то вторая из названных задач, по крайней мере в Эстонии, до известной степени выполнялась: мероприятия Дней русского просвещения посещались и эстонцами, и представителями других народов, проживавших в это время в Эстонии. "В "День русского просвещенuя" мы празднуем свойнациональный праздник. Мы говорим всем, что нам есть чем гордиться, что наш вклад в сокровищницу мировой культуры сделан и он не так уж мал", – завершал свою статью П.А. Богданов^[lxi].

К празднику Союз с 1925 г. регулярно выпускал однодневную газету "День русского просвещения". в 1930-1934 гг. она имела форму журнала или сборника. Это был своего рода ежегодник Союза. На его страницах печатались разнообразные материалы по истории русской культуры, литературы и искусства, работы о современной русской культуре, статьи краеведческого характера, о проведении Дней русского просвещения и об иных русских культурных мероприятиях в Эстонии и за рубежом, о деятельности обществ. С середины 1930-х гг. на страницах "Дня русского просвещения" иногда публиковались и художественные произведения, чаще всего стихотворения и образцы малых прозаических жанров, преимущественно местных русских авторов.

Культурным мероприятиям, которые проводятся много лет из года в год, всегда угрожает опасность, что они начнут повторяться, обрастать штампами, шаблонами и потеряют популярность, свою привлекательность для слушателей или зрителей. Такая опасность явно стала просматриваться к середине 1930-х гг. и в проведении Дней русского просвещения. Она осознавалась руководством Союза. Поэтому в 1930-е гг. предпринимались попытки как-то раздвинуть рамки праздника, сделать его более интересным для публики^[lxii]. Предлагалось при проведении Дней русского просвещения на местах объединять усилия нескольких деревень, ряда художественных коллективов. В Нарве и в Печорах стали проводиться региональные (районные) Дни русского просвещения с более широкой программой, художественный уровень которых, конечно, был выше, чем в проводимых в отдельных деревнях или даже волостях праздниках такого же типа.

Как мы выше уже отметили, именно по примеру русских в Эстонии и в других странах, где имелось русское население, стали устраиваться аналогичные праздники, получивших там название Дней русской культуры. Эстонские русские были зачинателями этих важнейших культурных мероприятий русского зарубежья^[lxiii]. Их почин был поддержан на Совещании по борьбе с денационализацией, состоявшемся в Праге в 1925 г. На нем было принято предложение об устройстве ежегодного праздника "День русской культуры" повсюду, где проживают выходцы из России. Было составлено воззвание к русским с призывом поддержать проведение праздника. Оно было опубликовано во многих газетах. С этого времени и стали проводиться в ряде стран мира Дни русской культуры.

"Праздник просвещения стал повсеместно русским народным праздником. По селам и города.м тех стран, где русское население имеет права гражданства, во всех уголках земного шара, где рассеяна русская эмиграцuя, в этот день  звучат речи в честь русской культуры, слышатся песни родины, пестрят русские сарафаны и оживают на сцене творения русских классиков, – отмечалось уже в 1930 г. в обращении "К русским людям". – Этот праздник семь лет тому назад родился у нас. Его породила наша любовь к родной культуре, наша вера в ее светлое будущее"^[lxiv].

Если вначале "первооткрывательская" роль русских из Эстонии в деле проведения Дней русской культуры в зарубежье признавалась почти всеми, то со временем она стала забываться. В последующих многочисленных публикациях за рубежом, в которых определялось значение Дней русской культуры, их характер, идеологическая направленность, уже чаще просто говорится об утвердившейся в русском зарубежье с 1920-х гг. традиции проведения подобных праздников без указания на то, что инициатива организации первых подобных массовых культурных мероприятий принадлежала русским из Эстонии.

Кроме Дней русского просвещения, Союз проводил районные съезды деятелей народного просвещения. Впервые они были организованы в 1925 г. в Печорах, Нарве и Муствеэ. Союз также проводил Дни книги (иногда еще устраивались Недели по сбору книг для русских народных и школьных библиотек), Дни матери ( по-видимому, по примеру эстонцев), разного рода конкурсы, в частности конкурсы народного танца. В 1937 г. был проведен конкурс "Кто знает Пушкина?". В отдельные годы Союз устраивал передвижные художественные выставки.

Союз был организатором превосходной первой Русской выставки в Таллинне в апреле-мае 1931 г. Председателем выставочного комитета был Е.И. Гильдебранд, директором же выставки и ее реальным организатором – А.А. Булатов. На выставке, которую посетил в числе прочих президент Эстонской Республики К.Пятс, были представлены все стороны русской культурной жизни в Эстонии.

В отделе "Живопись, графика, архитектура" посетители могли познакомиться со 150 экспонатами, среди которых были произведения местных русских художников (А. Кульков, А. Егоров, О. Обольянинова, А. Калашникова, А. Кайгородов, Н. Роот, В. Алексеев, Г. Круг, А. Гринев, В. Пархоменко, К. Гершельман и др.), пятнадцать работ классиков русского изобразительного искусства из частного собрания Улемана (И.Н. Крамской, М.П. Клодт, В.А. Серов, К.А. Сомов, А.Н. Бенуа, И.И. Шишкин и др.) и рисунки с проектами зданий местных русских архитекторов А. Владовского (в том числе проект военного госпиталя в Таллинне, дворцов Лиги мира и Сказочного Востока), А. Подчекаева, молодых Е. Бенара и В. Третьякевича.

В церковно-археологическом отделе выставки демонстрировались предметы русской, в основном церковной, старины: кресты, складни,образки, старинные иконы, но также работы современных иконописцев, в том числе работы в ту пору начинающего, а позже получившего всемирную известность иконописца П.М. Софронова, древнее и новое церковное шитье, старинные книги (рукописные и печатные), предметы из археологических раскопок (в основном из частного собрания А.И. Макаровского из Изборска) и пр.

В отделе кустарных изделий были представлены предметы хозяйственного и промыслового обихода, а также художественные изделия местных русских мастеров. Особый подотдел составляли работы кружевниц. В бытовом отделе демонстрировались предметы быта русской деревни с восточных окраин Эстонии: одежда, украшения дома и т.д. В театральном отделе – фотографии спектаклей местных русских драматических трупп, театральных декораций, балетных и музыкальных представлений, выступлений оркестров и хоров. Школьный отдел знакомил посетителей с работой русской школы в Эстонии. Здесь были представлены экспонаты, сделанные школьниками (особенно выделялись работы учеников Залесской, Изборской, Муствеэской и Пийрисаарской начальных школ), школьные литературные альманахи и т.п.

В отделе внешкольного образования демонстрировались многочисленные материалы о деятельности русских культурно-просветительных обществ в городах и селах Эстонии. В библиотечном отделе – материалы о работе русских библиотек с диаграммами, с данными о числе книг в них. В устройстве спортивного отдела приняли участие три ведущих русских спортивных организации в Эстонской Республике – таллиннские общества "Витязь" и "Русь" и нарвское "Святогор". Как раз в 1931 г. баскетболисты "Руси" получили кубок "лучшей баскетбольной команды Прибалтики ". Экспонаты отдела и говорили о достижениях русских в эстонском спорте, демонстрировались спортивные награды. В отделе издательском и периодической печати были представлены русские газеты, журналы, книги, выходившие в свет в Эстонии. Наконец, в книжном отделе посетители выставки могли познакомиться с русскими изданиями, выпущенными в других странах^[lxv].

Первая Русская выставка была высоко оценена знатоками, вызвала много положительных отзывов в печати, охотно посещалась и даже принесла Союзу небольшой доход.

Вторая аналогичная Русская выставка планировалась на осень 1937 г., но в силу ряда причин не состоялась, хотя некоторая подготовительная работа и была проделана.

К первой Русской выставке была приурочена инсценировка печорской свадьбы (режиссер Л.Х. Пумпянская, руководитель хора и запевала Т.И. Коношина, декорации художника Н.Ф. Роота). Аналогичные фольклорные представления Союз проводил и позже. В ноябре 1936 г. в Таллинне и Тарту была показана инсценировка Щемерицкой свадьбы (Щемерицы – деревня в Печорском крае). Инсценировку подготовил инструктор Б.К. Семенов; постановка ее осуществлялась при участии А.В. Проникова и руководителя хора И. Веселова. Представление Щемерицкой свадьбы прошло с большим успехом^[lxvi]. В марте 1939 г. также в Таллинне и в Тарту состоялось фольклорное представление "Городищенское гулянье" – русские народные песни, игры, пляски в исполнении крестьян Печорского уезда (инсценировка того же Б.К. Семенова в 2-х картинах; декорации художника Н.Ф. Роота)^[lxvii].

Кстати, Союз еще в 1926 г. обратился к культурным организациям Печорского края, Причудья и Принаровья с призывом собирать русский фольклор на восточных окраинах Эстонии. Тогда же член Союза Курушев передал Союзу собранные им фольклорные материалы.

27 ноября 1938 г. Союз провел в Таллинне "День русской культуры" – своего рода однодневный фестиваль деревенских артистов-любителей из Печорского края, Причудья и Принаровья. Сельские актеры под руководством инструкторов Б.К. Семенова, С.В. Рацевича и Н.Ф. Роота сыграли в этот вечер на столичной сцене отдельные акты из драм Л.Н. Толстого "Власть тьмы", А.Н. Островского "Гроза" и "Не все коту масляница", а также исполнили инсценировки нескольких рассказов А.П. Чехова^[lxviii]. Этот вечер тоже прошел с успехом.

3 и 4 февраля 1940 г. Союз устроил в Таллинне концерты хоровых коллективов из Печор. В концертах участвовали смешанный хор Печорского Русского общества просвещения и духовный хор Печерского монастыря, оба под управлением Н.А. Вехновского, при участии солистки хора М.А. Вехновской, исполнение которой русских народных песен вызвало бурные аплодисменты зала^[lxix].

25 апреля 1940 г. в концертном зале "Эстония" в Таллинне Художественно-театральным отделом Союза был проведен Вечер русского народного танца, в котором приняли участие самодеятельные танцевальные коллективы из Печорского края и Принаровья.^[lxx]

Союз в течение ряда лет организовывал гастроли в Эстонии рижского Русского театра драмы, пожалуй, лучшего русского театра за рубежом в 1920-1930-е гг. При этом рижский театр нередко приезжал в Эстонию трижды в год, на довольно длительный срок, выступал не только в столице, Таллинне, но и в Тарту и в Нарве. Союз иногда устраивал в Эстонии гастроли и других художественных коллективов – так, в октябре-ноябре 1937 г. по его приглашению в городах республики выступал квартет Л. Гривского из Риги. Всем этим Союз также способствовал обогашению и большему многообразию культурной жизни русских – да и не только русских – в Эстонии. Известно, что гастрольные представления рижского Русского театра драмы охотно посещались и эстонцами. Рижский театр сыграл заметную роль в развитии эстонского театрального искусства 1820-1930-х гг.^[lxxi].

Союз и входящие в его состав общества способствовали развитию русского хорового пения в Эстонии и проведению первых русских певческих праздников. В 1928 г. хоровой дирижер из Печорского края М.Ф. Гривский выступил в сборнике "День русского просвещения" со статьей, в которой содержался призыв начать проводить в Эстонии русские певческие праздники, пусть вначале хотя бы региональные^[lxxii]. В сентябре того же года на делегатском съезде Союза нарвский хоровой дирижер, энтузиаст русской песни И.Ф. Архангельский выступил с докладом, в котором был намечен ряд практических мер по развитию русского хорового пения в Эстонии. По его предложению при Союзе была образована специальная певческая комиссия, основаны нотная библиотека и должности временных хоровых инструкторов, в обязанности которых входило создание на местах новых хоров, помощь уже существующим, подготовка регентов, работа с певцами, организация районных праздников песни^[lxxiii].

На съезде Союза в сентябре 1931 г. Н.И. Пекарский уже вносит предложение провести через два года общереспубликанский русский певческий праздник. Союз принял резолюцию, предусматривающую проведение как районных, так и общегосударственного певческого праздника^[lxxiv]. Эта резолюция в значительной мере осталась на бумаге, но обществами на местах, действительно, начинают проводиться районные праздники русской песни. Первый краевой День русской песни состоялся в июне 1933 г. в Нарве; его организатором было нарвское общество "Святогор". В том же году в рамках Дня русского просвещения по существу краевой певческий праздник был проведен и в Печорах. Вслед за тем – в Hapвeв 1934 и в 1936-гoду были устроены очередные краевые Дни русской песни с приглашением хоров из Принаровья и Причудья^[lxxv].

Нельзя не отметить, что руководство Союза отрицательно отнеслось к проведению краевых Дней русской песни, увидев в них ненужного конкурента Дням русского просвещения^[lxxvi]. По всей вероятности, это была ошибка руководства Союза. Союз не принимал непосредственного участия в организации 1-го всегосударственного русского праздника песни в июне 1937 г. в Нарве, как и во втором певческом празднике в июле 1939 г. в Печорах. Эти важнейшие культурные мероприятия русской общины в Эстонии второй половины 1930-х гг. были организованы по инициативе местных русских деятелей и проводились усилиями местных обществ.

Это не было случайностью. В середине 1930-х гг. в деятельности Союза стали заметны кое-какие кризисные явления, отставание от требований жизни.

Одним из первых забил тревогу основатель Союза, первый его председатель А.К. Янсон, хотя и не принимавший с 1927 г. непосредственного участия в работе Союза, но внимательно следивший за его деятельностью. Еще в 1934 г. он обратил внимание на то, что Дни русского просвещения стали проводиться в трафаретной однотипной форме, в них не видно нового. А.К. Янсон предлагал разнообразить их проведение, больше думать о будущем, о новых формах работы^[lxxvii]. В 1935 г. А.К. Янсон выступил в газете "Русский вестник" с циклом статей, в которых подверг критике деятельность Союза. В работе Союза появилась рутина, шаблон, заметны признаки застоя, а у работников Союза – чувство усталости и даже разочарования. Характер и формы работы Союза слишком традиционны, восходят к старой, дореволюционной, земской внешкольной работе, но она уже не удовлетворяет молодежь. Жизнь ушла вперед, на арену выступило новое молодое поколение уже с более высоким образовательным уровнем и с иными культурными запросами. Нужно обратиться к новым формам работы, шире использовать опыт эстонского Союза просветительных обществ и аналогичных западноевропейских объединений. А.К.Янсон предлагал изменить характер работы инструкторов, чтобы в ней было меньше "текучки" и больше новизны^[lxxviii]. В других статьях он отмечал, что очередной делегатский съезд Союза только подтвердил его опасения. Руководство Союза, по мнению А.К. Янсона, оказалось оторванным от реальной жизни русского населения, в особенности от русской молодежи, в среде которой заметен интерес к новым формам работы, к новым типам организации – к кружкам Русского студенческого христианского движения (РСХД) и к Союзам русской молодежи. И руководители отделов, и инструкторы не знакомы с получившими распространение на Западе принципами т.н. "свободного образования "^[lxxix].

Критика А.К. Янсона во многом была справедливой. В середине 1930-х гг. всё чаще стали возникать конфликты между руководством Союза и отдельными входящими в его состав обществами. Общества жаловались на излишнюю централизацию в деятельности правления Союза, на то, что правление не прислушивается к голосу "низов" и не оказывает достаточной помощи обществам. В противовес утвердившейся структуре Союза, в которой - в известном противоречии с декларированными при основании Союза принципами децентрализации, свободного объединения обществ – преобладающим стал принцип централизации, в середине 1930-х гг. создаются региональные объединения Союза. В 1935 г. возникает Принаровское краевое бюро Союза, проводятся краевые съезды и т.д.

Было бы неверным утверждать, что актив Союза не видел недостатков в работе объединения и никак не реагировал на критику. Свидетельством этого является в числе прочего изменения в середине 1930-х гг. в руководстве Союза. С декабря 1934 г. секретарем правления Союза вместо А.Н. Томасова стал А.А. Булатов, который во второй половине 1930-х гг. реально руководил работой Союза. С 1935 г. председателем правления Союза стал П.М. Шелоумов, через год его сменил М.В.Горбачев (товарищ председателя А.С. Пешков, казначей П.А. Алексеев). Изменилось и руководство отделами: с ноября 1935 г. председателем Женского отдела вместо С.А. Горбачевой стала А.В. Щеглова, а в 1936 г. председателем Библиотечного отдела вместо больной Е.О. Товарковской временно исполняющим обязанности председателя стал П.Л.Алексеев, что, впрочем, на пользу дела не пошло – Библиотечный отдел в конце 30-х годов, в сущности, бездействовал ...

Перемены в руководстве все-таки не смогли коренным образом изменить характер деятельности Союза, тем более, что новые руководители принадлежали к старшему поколению русских общественных деятелей в Эстонии. В декабре 1939 г. очень уставший от напряженной работы А.А. Булатов, на плечах которого фактически лежало и руководство Союзом, и издание "Вестника РПБО" и журнала "Сельское хозяйство", подал в отставку. Временно исполняющим обязанности секретаря Союза и редактором его периодических изданий стал общественный деятель из Печор Г.В. Назимов, представитель более молодого (вернее было бы сказать – среднего) поколения. Но на его долю вместе с М.В. Горбачевым выпяло руководить Союзом всего лишь полгода ...

Несмотря на кризисные явления в деятельности Союза он все же и во второй половине 1930-х гг. оставался крупнейшим русским объединением в Эстонии, центральной культурной организацией русских в республике. По-прежнему вокруг него объединялось абсолютное большинство русских культурно-просветительных, благотворительных, спортивных и профессиональных русских обществ. Руководители Союза, не ограничиваясь лишь чисто культурной деятельностью, стремились выступать от имени русского населения Эстонской Республики и в вопросах общегражданских, общественно-политических.

В феврале 1939 г. правления Союза русских просветительных и благотворительных обществ и Русского национального союза явились инициаторами обращения к президенту Эстонской Республики, в котором они остановились на самых больных вопросах экономического, правового и культурного положения русского национального меньшинства в Эстонии. В обращении председатели двух крупнейших русских объединений обращали внимание президента на тяжелое экономическое положение русского крестьянства в Эстонии, которое еще более осложнялось национальной политикой, политическим курсом властей, ориентированным на насильственную эстонизацию русского меньшинства, в особенности русских окраин. В обращении приводились точные статистические данные, из которых явствовало, что русские крестьяне страдают от безземелья. Отмечалось, что в русские школы назначаются заведующими эстонцы, что изучение в них русского языка сокращается за счет дополнительных часов государственного, т.е. эстонского, языка. Эстонизация затронула и волостные самоуправления на русских окраинах республики, куда назначаются только эстонцы. Проводится полунасильственная замена русских фамилий эстонскими. Всё это, как отмечалось в обращении, вызывает усиление национальной розни, приводит к отчуждению русских от эстонских властей, плодит озлобление, вызывает массовое бегство русской молодежи в Советский Союз и влечет за собой ряд других резко отрицательных последствий, которые не могут не сказаться негативно на будущей судьбе Эстонской Республики. "Ввиду всего вышеизложенного, мы считаем своим долгом привести некоторые соображения относительно тех мероприятий, которые, по нашему мнению, могли бы внести оздоровление в хозяйственную жизнь русскою населения, устранить ущемления его в правовой области и поднять школьное и внешкольное образование в среде русскою населения на должную высоту", – писали председатели Союза русских просветительных и благотворительных обществ и Русского национального союза^[lxxx].

Успешная деятельность Союза продолжалась до лета 1940 г. После июньского переворота и утверждения советской власти в Эстонии все русские общества были закрыты. Эта же судьба постигла и Союз русских просветительных и благотворительных обществ. Большая часть его руководства уже в первый год нового режима была репрессирована и погибла в сталинских тюрьмах и лагерях.

Как мы видели, деятельность Союза была весьма разнообразной и интересной. Союз, действительно, сделал очень много для сохранения и развития русской культуры в Эстонии 1923–1940 гг. В особенности, конечно, велики его заслуги в деле оживления культурной жизни на восточных окраинах Эстонской Республики, где проживало русское крестьянство. Уже в 1929 г. отмечалось, что "жизнь в последние годы дает картину несомненного роста национального самосознания и культурной самодеятельности в русской деревне. Лихорадочная стройка народных домов, большая посещаемость лекций на общеобразовательные и специальные темы, большой спрос на работу инструкторов в различных областях знания, органuзация курсов, съездов, совещанuй, наконец, постоянное увеличенuе числа просветительных обществ – всё это говорит о том, что русская деревня ищет нового содержания и новых форм жизни"^[lxxxi]. И это во многом благодаря деятельности Союза.  

Союз способствовал объединению усилий русской интеллигенции и трудовых низов русского населения Эстонии во имя общей цели: сохранения и развития русской культуры.

Любопытно сопоставить культурную жизнь русских в Латвии и в Эстонии 1920–1930-х гг. Число русских в Латвии было несравнимо большим, чем в Эстонии (в Латвии в 1935 г. проживало 206 тысяч русских, в Эстонии соответственно – 92 тысячи). Рига, без сомнения, была более крупным русским культурным центром, чем Таллинн. Там находился превосходный Театр русской драмы, художественный уровень которого не сравним с уровнем русских театров Эстонии. В Риге выходила газета "Сегодня", которая была одним из лучших органов русской периодической печати за рубежом и имела самое широкое распространение и в Эстонии, фактически оттеснив на второй план все местные газеты. Русские общества в Латвии были не менее многочисленны, чем аналогичные организации в Эстонии, и также развивали многообразную культурно-просветительную деятельность. И все же русские Эстонии в кое в чем были впереди своих соседей. Именно эстонские русские первыми создали Союз русских просветительных и благотворительных обществ, объединивший усилия всех русских организаций^[lxxxii]82• Именно эстонские русские были инициаторами проведения Дней русской культуры, ставших своего рода национальным праздником русских за рубежом, во всех странах, где проживало русское население. Именно эстонские русские сумели организовать общегосударственные русские певческие праздники и еще ряд интереснейших культурных мероприятий.

 

^[1]           ПРИМЕЧАНИЯ

                        ^[1]См.: Бобров Е. Рутения. Очерк из истории русской студенческой корпорации в Юрьеве // Юрьевский листок. 1912. 3–6 сент. № 139–142; 11 ceнт. № 145.

^[1]           Шор Т. Русские благотворительные общества в Тарту (1858-1940) // Радуга. 1995. № 11. С. 57–61.

^[1]           О. начальном периоде деятельности общества см.: Верховский К.В. 1858–1898. Очерк истории общества "Гусли" по официальным документах. Ревель, 1898

^[1]           О нем см.: Д.А. Общество русских студентов в Юрьеве. СПб., 1910; IssakovS. Tartuülikooli"Vеnе ÜliõpilasteSelts" 1881–1918 // EestiAjalooarhiivipäevad16. –17. Мai1991. Ettekanneteteesid. Ta1linn, 1991.Lk.I8-19

^[1]           Из них особо следует отметить ревельский Литературный кружок, созданный в 1898 г. См. о нем: Исаков, Сергей. Старейшее русское литературное объединение в Эстонии // Таллинн. 1996. № 5–6. С. 179–184.

^[1]           См. об этом в нашей книге: Исаков С.Г. Русские в Эстонии, 1918–1940. Историко-культурные очерки. Тарту, 1996. С. 52–53

^[1]           См.: Свобода России. 1920. 8–11, 14–16 апр. № 77–80, 82–84.

^[1]           См.: Исаков С.Г. Русские в Эстонии, 1918–1940. С. 14–16.

^[1]           См. о нем: [Макаровский А.И.] Историч. очерк Изборского культурно-просвет. о-ва // Вестник Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии (далее сокращенно – Вестник РПБО). 1929. № 10–11. С. 145–150.

^[1]           О А.К. Янсоне см.: Исаков С.Г. Русские в Эстонии, 1918-1940. С. 377–381.

^[1]           Янсон А. Союз русских просветительных и благотворительных обществ Эстонии // Последние известия. 1923. 13 февр. № 42. С. 3

^[1]              Последние известия. 1923. 2 марта. № 57. С. 3

^[1]              Последние известия. 1923. 3 марта. № 58. С. 3.

^[1]           См. отчет о съезде: Таммери А. Съезд представителей русских просветительных и благотворительных организаций // Последние известия. 1923. 2 марта. № 57. С. 3; 3 марта. № 58. С. 3.

^[1]           Богданов, Петр. "Сейте разумное, доброе". К 10-летию Союза русских просветительных обществ // Таллиннский русский голос. 1933. 9 ceнт. № 44. С. 4

^[1]              Там же.

^[1]              10-летняя годовщина Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии (1923-1933) // Русский календарь 1933. Таллинн, 1932. С. 68.

^[1]           Там же. С. 70.

^[1]           Деятельность Союза русск. просв. и благ. об-в в Эстонии // День русского просвещения. 1926. 6 июня. С. 4. См. также передовую в газ.: Русский голос. 1924. 15 марта. № 16. С. 1.

^[1]           Ярон Ел. Съезд русских деятелей по просвещению // Последние известия. 1924. 13 янв. № 10. С. 3.

^[1]           Деятельность Союза русск. просв. и благ. об-в в Эстонии // День русского просвещения. 1926. 6 июня. С. 4.

^[1]           Янсон А. Союз русских просветительных и благотворительных организаций в Эстонии // День русского просвещения. 1925. 31 мая. С. 3.

^[1]              Культурная работа в деревнях. Сеть просветительных организаций // День русского просвещения. 1936. Май-июнь. С. 5. Здесь же напечатана любопытнейшая карта расположения обществ, входящих в Союз.

^[1]           Вестник Союза РПБО. 1939. № 10–12. С. 145–146; 1940. № 2. С. 18.

^[1]              Мы основываемся на данных финансовых отчетов и смет Союза, регулярно публиковавшихся в "Вестнике Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии" (=Вестник РПБО).

^[1]              Вестник РПБО. 1934. № 8-10. С. 88-89.

^[1]              Организация русских просветительных отделов // Вести дня. 1926. 19 нояб. № 50. С. 2.

^[1]           Булатов А. Союз Русск. просв. и благ. об-в за 10 лет // Вестник. 1933. № 2–3. С. 25.

^[1]           Буслай [А. Булатов]. Деятельность Союза русск. просв. и благотв. общ. в текущем году // День русского просвещения. 1936. Май-июнь. С. 4.

^[1]              См. работы, указанные в сносках 15 и 28.

^[1]              Таллиннский русский голос. 1933. 9 сент. № 44. С. 4.

^[1]              Вестник РПБО. 1933. № 2–3. С. 26.

^[1]           Г.Н[азимов]. Работа Союза Русских Просветительных об-в // День русского просвещения. 1940. Май-август. С. 10.

^[1]              Вестник РПБО. 1933. № 2–3. С. 28.

^[1]           День русского просвещения. 1940. Май-август. С. 10.

^[1]              Вестник РПБО. 1928. № 4–5. С. 71.

^[1]              Вестник РПБО. 1933. № 2–3. С. 28-29.

^[1]              См.: Исаков С. П.А. Богданов и дело эстонской группы Русской трудовой крестьянской партии // Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике. Т. III. Таллинн, 1997. С. 17.

^[1]              Вестник РПБО. 1935. № 10. С. 195.

^[1]              Вестник РПБО. 1940. № 5. С. 70.

^[1]              Вестник РПБО. 1933. № 2–3. С. 30.

^[1]              Вестник РПБО. 1940. № 1. С. 8–9. См. также № 2. С. 21.24; № 3. С. 36-37.

^[1]           Г.Н[азимов]. Работа Союза Русских Просветительных об-в // День русского просвешения. 1940. Май-август. С. 10.

^[1]           Инструкция инструкторам внешкольного образования Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии // Вестник РПБО. 1929. № 13–14. С. 214–215.

^[1]           Таллиннский русский голос. 1933. 9 сент. № 44. С. 4.

^[1]              См. о нем: Лесная, Наталья, Титова, Ольга. "Человеческого недостало сроку ... " // Вышгород. 1994. № 3. С. 65-66; Борис Семенов. Неведомый невод [Стихотворения] / [Публ.], Вступление, примеч. и коммент. С.Г. Исакова // Вышгород. 1999. № 6. С. 16–27; Marche funèbre. Б.К. Семенов – общественный деятель и поэт // Вышгород. 1999. № 6 . С. 28–47.

^[1]           См. о нем: Исаков С.Г. Русские в Эстонии, 1918–1940. с. 338-340. В статье допущена досадная ошибка: нарвское кулыурно-просветителыюе обшество "Святогор", в деятельности которого С.В. Рацевич принимал активное участие, названо "Витязем"; Исаков С.Г. О воспоминаниях С. В. Рацевича // Рацевич, Степан. Глазами журналиста и актера (Из виденного и пережитого). Т. 1. Б. м., 2007. С. 7–13.

^[1]           Юрин, Петр. Берегите родные очаги. К 15-летию Союза русских просветительных обществ // Русский календарь на 1938 год. [Таллинн], 1937. С. 87.

^[1]              Вестник РПБО. 1933. № 8–9. С. 115.

^[1]              Вестник РПБО. 1934. № 8–10. С. 82-83.

^[1]              Машинопись хранится у вдовы мемуариста Р.И. Рацевич. Один экземпляр - в Нарвском городском музее. В настоящее время малым тиражом выпущено две части воспоминаний: Рацевич, Степан. Глазами журналиста и актера (Из виденного и пережитого). Т. 1. Б. м., 2007. ; Рацевич С. В. Глазами журналиста и актера : Из виденного и пережитого. Т. 2. Ч. 1. 58 статья. Нарва, 2005. 259 с.

^[1]              День русского просвещения. 1940. Май-август. С. 10.

^[1]              Вестник РПБО. 1933. № 2–3. С. 32.

^[1]           Буслай [А.А.Булатов]. Курсы в русской деревне // День русского просвещения. 1937. Май-июнь. С. 10.

^[1]              От редакции // Вестник РПБО. 1927. № 1. С. 3.

^[1]              О Н.Е. Андрееве см.: Исаков С.Г. Русские в Эстонии, 1918–1940. С. 296–300. Некоторые подробности участия Н.Е. Андреева в деятельности Союза приведены в его воспоминаниях: То, что вспоминается. Из семейных. воспоминаний Николая Ефремовича Андреева (1908-1982). Т. 1. Таллинн, 1996. С. 320–321, 335

^[1]              Русский календарь на 1938 год. С. 90.

^[1]           Модеров Г. К десятому "Дню русского просвещения" // Вестник. 1933. № 5–6. С. 62.

^[1]           См.: Хроника. "День русского просвещения" в Эстонии в 1924 Г. Составлена по отчетам с мест // День русского просвещения. 1925. 31 мая. С. 4

^[1]              Богданов, Петр. День русского просвещения // Вестник. 1930. № 3. С. 33–34.

^[1]              Там же. С. 35.

^[1]              См. резолюцию делегатского съезда Союза 1934 г. // Вестник. 1934. № 8–10. С. 78–79.

^[1]              См. об этом в предисловии к сб.: День русской культуры / Сост. Н.А. Цуриков. Прага: Русское педагогическое бюро, 1926. Ср.: Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918–1940). Т. 2. Ч. 11. М., 1997. С. 143–144. См. также Магидова М. Традиция Дня русской культуры // Зарубежная Россия. 1917-1939. СПб., 2000. С. 289.

^[1]           День русского просвещения. 1930. Июнь. С. 1.

^[1]           См. подробный обзор выставки: Вестник. 1931. № 3–7. С. 33–66, 88–90, 92–96. В этом же номере (с. 96–98) дан обзор выступлений в печати о выставке.

^[1]           См. обзор отзывов печати: Вестник. 1936. № 12. С. 163–165.

^[1]              М. Городищенское гулянье // Вести дня. 1939.23 марта. № 67. С. 2.

^[1]              Вестник РПБО. 1938. № 11. с. 161-175. Приведен попробный рассказ о том, как готовился этот вечер.

^[1]              А.П. Концерты печерян вТаллине // Вестник РПБО. 1940. № 2. С. 24–25.

^[1]              А.П. Вечер русского народного танца // Вестник РПБО. 1940. № 5. С. 70–71.

^[1]              О значении рижского Театра русской драмы для эстонского театрального искусства см.: Adson, Aгtur. Riia Vene teatri osa Eestis // Teater. 1935. Nr. 1. Lk. 25–26; Tormis, Lea. Teatrisuhtedüleidapiiri. Таllinn, 1973. Lk. 31–38.

^[1]           Гривский М. Певческие праздники // День русского просвещения. 1928. 3 июня. С. 4.

^[1]              Вестник РПБО. 1929. № 12. С. 179–181.

^[1]              Вестник РПБО. 1931. № 8–10. С. 149–150.

^[1]           Подробнее об этом см.: Исаков С.Г. Русские в Эстонии, 1918–1940. С. 78–79.

^[1]           См. статью: Буслай [А.А.Булатов]. "День русского просвещения" или "День русской песни" // Вестник. 1934. № 3–4. С. 23–25. Ср. также резолюцию делегатского съезда Союза – Вестник РПБО. 1934. № 8–10. С. 78–79.

^[1]              Янсон А. "День русского просвещения" и "День русской песни" // Русский вестник. 1934. 5 мая. № 17. с. 2.

^[1]           Янсон А. Перcnективы культурной работы среди русского населения Эстонии // Русский вестник. 1935. 4 сент. № 71. С. 1.

^[1]           См.: Янсон А. Культурная работа в деревне / / Русский вестник. 1935. 21 сент. № 76. с. 2; Культурная работа в русской деревне // Там же. 1935. 25 сент. № 77. С. 1.

^[1]              Родина [Москва]. 1993. № 3. С. 52.

^[1]           День русского просвещения. 1929. 9 июня. С. 1.

^[1]           Аналогичная организация – Центральный Союз русских культурно-просветительных обществ в Латвии - в 1927 г. была создана и у наших южных соседей. Но она просуществовала только до 1936 г., объединяла всего лишь 33, главным образом провинциальных, русских культурно-просветительных общества и по масштабу своей деятельности далеко уступает Союзу русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии. Об этом объединении см.: Фейгмане Т.Д. Русские общества в Латвии 1920–1940 гг.) // Русские в Латвии. История и современность. Вып. 2. Рига, 1997. С. 36–37. Не лишено основания предположение, что Союз русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии мог до известной степени послужить образцом для русских в Латвии при создании ими своего Центрального Союза.

Add comment

Name (required)

E-mail (required, but will not display)

Notify me of follow-up comments

Refresh

Send

Cancel