ИСТОРИЯ

«Военный курьер на тройке.» Автор: Орловский Александр Осипович

«Военный курьер на тройке.» Автор: Орловский Александр Осипович

Размер: 39 x 56 см. Техника: Литография. Время создания: 1819 год.

Местонахождение: Ставропольский краевой музей изобразительного искусства

По службе был в некоторых случаях исполнителен, в других же — туп. Скоростью езды был из числа лучших. 

Николаев Н. Г. Столетие фельдъегерского корпуса. 1796-1896. — СПб.: Тип. П.П. Сойкина, 1896.— С. 50


Ротные командиры подвергались «строжайшей ответственности», если без крайней необходимости отправляли фельдъегерей. Обусловлена была ответственность в следующих выражениях: «Всякая данная посылка, как по России, так и в чужие края, с офицером или фельдъегерем, предполагает чрезвычайный случай, иначе могло быть исполнено посредством обыкновенной почты. Следственно малейшая по оным медленность, с одной стороны, делает употребляемые на оные издержки бесполезными, а с другой — невозвратно замедляет предполагаемый при посылке скорый ход какого-либо чрезвычайного и важного дела»…

«Инструкция ротным командирам фельдъегерского корпуса», подписанная генерал -адъютантом Закревским, заключала в себе 18 параграфов, из которых, между прочим, заслуживает еще внимания § 17, заключающий в себе следующее:

«Он (ротный командир) должен поставить себя в равную степень сведения, как о живущих в корпусе, равно и вне оного. Усердие при желании оправдать себя перед начальством, доверившим ему управление ротою, будет довольно сильною причиною не затрудняться входить и узнавать об образе жизни квартирующих вне корпуса». Таким образом, на ротных командиров до некоторой степени возлагался и полицейско-жандармский надзор за подчиненными чинами.

Одновременно была составлена особая «Инструкция господам офицерам фельдъегерского корпуса и фельдъегерям». Заключала она 19 параграфов.

Положения этой «Инструкции» прежде всего устанавливали полную подчиненность ротным командирам, при чем указывалось (§3) «отнюдь мимо их с оными (представления и прошения) не обращаться к высшему начальству». Довольно стеснительным был § 5, он заключался в следующем: «офицерам и фельдъегерям, квартирующим в корпусе, наистрожайше запрещается ночевать вне корпуса; равным образом и отлучаться из оного более 10 часов вечера, без особенного на то от командира фельдъегерского корпуса позволения».

Дух времени сказался в § 11, которым «запрещается всем заводить у себя всякого рода непозволительные игры и общества, через который бы мог нарушаться должный порядок и тишина». — Довольно подробно указывалась форма одежды, причем «партикулярная одежда, и ходить по городу и на острова в фуражках и сертуках— запрещается столь же строго, как и во фраке; замеченный же, хотя бы и посторонним, в таком виде будет примерно, как ослушник, наказан».

На фельдъегерей довольно часто поступали нарекания за поведение их на почтовых станциях. «Инструкция» и на это обращает внимание и § 17 «наистрожайше» подтверждает «на станциях избегать всякого шуму и не позволять отнюдь самим собою управляться». Вместо этого предлагается неисполнение справедливого требования записывать в имеющиеся книги и доносить по начальству.

Служба чинов фельдъегерского корпуса была настолько по тогдашнему времени ответственна, что для контроля личного состава был организован особый «комитет», в состав которого входил командир корпуса, несколько офицеров и старших фельдъегерей.

На обязанности комитета лежала забота о сохранении должной доблести и нравственности всеми чинами корпуса. Кроме того, комитет должен был следить и за тем, чтобы служебные обязанности исполнялись с должным усердием.

Следующий факт наглядно рисует характер деятельности комитета.

Прапорщик Гусев, имея докторское свидетельство, подал прошение об увольнении по болезни из корпуса.

По этому случаю был собран комитет, который и выдал особую аттестацию: «Мы, нижеподписавшиеся, представляем сие, сего корпуса о г. прапорщике Гусеве в том, что он по службе был в некоторых случаях исполнителен, в других же — туп, в особенности в словесных ответах и последние редко ему доверялись. Скоростью езды был из числа лучших. Поведения его, г-на Гусева, мы не одобряем, потому, что он будучи на действительной службе, вопреки чести офицера, занимался торговлею дров, почему ему приходилось обращаться с людьми низкими по образу его занятий, как неприлично мундиру, чем совершенно стыдил все общество наше. Ежегодные, домовые отпуски его, служат доказательством того, что г. Гусев совершенно уклонялся от службы. Что сходно грубому его характеру, был всегда, не уважая лица и места, в обращении не вежлив до грубости и не редко сварлив до дерзости. Поступок его Гусева с законною своей женой уверяет в испорченности его нравственности.

Неприличные сии качества г. Гусева истребили из общества то благородное мнение, которым пользуется каждый с честью служащий офицер. Мы едва имели терпимость служить с ним, но удерживались в просьбе нашей о сем потому, что случаи эти сами по себе неприятны высшему начальству».

Приведенный документ наглядно показывает, что в рассматриваемую эпоху чины фельдъегерского корпуса стояли в нравственном отношении на должной высоте, весьма строго относились к поступкам своих товарищей и ревниво оберегали честь своего корпуса. 

Обсуждение закрыто