Очерки Елизаветы Владимировны Рихтер об истории, материальной и духовной культуре
Глава 1. Занятия и хозяйство
Часть 3 (аграрный сектор)
Аграрная реформа, проведенная в буржуазной Эстонии в 1920-е годы, мало что изменила в характере землевладения русского населения Причудья. В 1924 году пострадавшим от ледохода жителям деревни Нина были выделены участки под новые дома и по пуре земли. (Пура – пахотная мера в прибалтийских губерниях Российской империи. Равна 0,3 десятины. Предположительно от латышского pũrs – лубяной сундук с приданым, литовского рūrаs – мера сыпучих тел, которые сближаются с латышским pùlis – куча). По два гектара на хозяйство получили жители деревень Колкья, Казепяэ, Варнья, дома которых были разрушены наводнением в 1927 и 1928 годы. Жители деревни Костино в 1927 году купили в рассрочку земельные участки (2,5-4 гектара), которые до 1917 года они арендовали у владельца мызы Алатскиви. Деревне Кикита была прирезана земля, причем на каждый двор пришлось по 2,5 га. В 1933 году эта же деревня получила 450 гектаров выгона от Тормаского лесничества. По два гектара земли досталось жителям деревни Варнья, которые сообща купили и разделили участок крупного хуторянина.
Однако даже там, где имелась земля, участки ее были невелики. Так, богатая неразделенная семья в деревне Тихеда владела тремя десятинами пахотной земли и пятью десятинами сенокосных угодий и выгона. Хозяйство с двумя десятинами земли считалось состоятельным.
 |
По данным переписи населения Эстонии 1929 года в Казепельской волости на 515 хозяйств приходилось всего 422 гектара пахотной земли, то есть средний участок земли на хозяйство был меньше 1 гектара. В Причудской волости на 494 хозяйства приходилось 45 гектаров пахотной земли. Малоземельные хозяйства составляли в ней 99,8%. В общем, как писал очевидец: «Собственные земли в руках причудского крестьянина – редкое исключение. Размер земли, приходящийся на двор – ничтожен. Наиболее распространенными является нарез в 4 пурных места на хозяйство. Из них одна пура (0,3 десятины) – под огородами, часто поделенная между братьями, две пуры – под заболоченным покосом и одна пура – в общем выгоне. Всего четыре пуры или 1,3 десятины». (Вестник Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии», Таллин, 1929, N 20-22, с. 319).
Русские Причудья не имели возможности следовать экономическому курсу интенсификации сельского хозяйства, принятому правительством. Хлебопашеству тут не способствовали ни размеры земельных владений, ни исторически сложившиеся традиции. Оно и впредь не стало для них основным занятием.
Землю использовали в основном под кормовые культуры: 68% всей возделываемой земли у русских было занято корнеплодами, из них под картофелем 26,7%. Лишь небольшие полоски засевали зерновыми, и потому даже в тех семьях Причудской волости, где, как говорили, было «хорошо с землей», своего хлеба едва хватало до конца декабря. У соседних эстонских крестьян площади, отведенные под зерновые, были значительно больше.
Сельскохозяйственных орудий в русских деревнях было мало, далеко не у каждого хозяина. В Причудской волости, например, по сельскохозяйственной переписи 1929 года числилось всего лишь 26 сох, 5 плугов и 31 борона. Сохранились примитивные способы обработки новой земли. Жители деревни Муравьевка, получившие в 1928 году по два гектара неудобной земли, рассказывают: «… Здесь были только кусты и клочья. Кривыми топорами все срубили, все своими руками». Сохой и бороной разделывали картофельные полосы, окучивать картофель летом нанимали «лошадника». Рожь жали серпами, яровые хлеба косили. Примерно с 1920-х годов в деревнях Причудья, и озимые, и яровые за плату обмолачивали молотилками эстонские хуторяне. «Вестник Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии»(1931, N3-7, с.75) сообщает, что по сельскохозяйственной переписи 1929 года в Муствеэ, Калласте и Причудской волости не значилось ни одной молотилки. (Кстати во второй половине 1930-х годов Эстонии появились первые зерноуборочные комбайны – прим.составителя).
 |
На неплодородных песчаных почвах («наши поля на 80% были песок») без крупных затрат, которые были не под силу жителям Причудья, невозможно было развивать ни зерновое, ни животноводческое направление хозяйства.
В 1920-е годы Причудье, даже несмотря на то, что некоторые деревни получили покосы, представляло наименее обеспеченный скотом район Эстонии. В Принаровье на одно хозяйство приходилось 0,3 лошади, рогатого скота – (0,6), овец – (0,2), свиней – (0,5). В более зажиточном и земледельческом Печорском крае – соответственно: 0,7; 2,3; 2,3; 0,7. В Принаровье: 0,3; 2,0; 1,2; 0,5. Эти показатели красноречиво свидетельствуют о бедноте русского сельского населения. В среднем по стране на одно хозяйство приходилось 1,5 лошади, рогатого скота – 4,4, овец – 3,4 и свиней –2,0 (1929.a. Põllumajandusliku üleskirjutuse andmed, с. 168-170).
Таким образом, в это время в волостях с русским населением, особенно в Причудье, отмечается наименьшая обеспеченность скотом. Возможностей для увеличения поголовья скота здесь не было: «Мало пастбищ, мало лугов… земельные участки не позволяют держать даже одной коровы…», – писала русская газета того времени. Призывы обзавестись новым скотом, обратить больше внимания на уход и кормление коров в условиях острого земельного голода повисали в воздухе…» (Газета «Вести дня», 1929, 15 января, 2 и 7 апреля). Лишь в конце 1930-х годов в русских деревнях Причудья, так же, как в Печорском уезде и в Принаровье, увеличилось поголовье скота. В хозяйстве откармливали картофелем и рыбными отходами одну-две свиньи и сдавали их скупщикам для экспорта, что приносило семье некоторый доход.
Огородничество же в этот период не только не сократилось, но интенсивно развивалось во всех деревнях. Больше всего сажали лук. Так, в Причудской волости под луком было занято 57% всей площади, отведенной под овощи и картофель. На юге (от деревни Нина до деревни Варнья) в конце 1920-х годов собирали «около 60 тысяч пудов (1 пуд равен 16 килограммам – прим.составителя) лука в год. Местные старожилы общий годовой сбор лука определяют в 100 тысяч пудов». Об этом писал «Вестник Союзарусских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии» (1929, N 20-22, с. 320).В середине 1930-х годов был налажен экспорт причудского лука за границу. В Финляндию в 1934-1935 годы было отправлено 500-550 тонн лука (Jaagus, V. Söögisibul, lk. 5).
Тщательно возделанная огородная земля использовалась максимально. Для посадки использовали не только площадь гряды, но и ее боковые поверхности. На гряде сажали рядами луковицы. Между рядами, на расстоянии «пяды», (пяда – мера длиныв четверть аршина, расстояние между большим и указательным пальцами, растянутыми по плоскости; аршин – старорусская единица измерения длины: 1 аршин = 1/3 сажени = 4 четверти = 16 вершков = 28 дюймов = 0,7112 м. – прим. составителя) сеяли морковь. Бока высоких гряд обсаживали рассадой брюквы или калики (от эстонского kaalikas – прим. составителя), капусты, и свеклы. Когда летом овощи разрастались – «руки было не пробить». Общий урожай овощей при этом достигал 450-500 центнеров с гектара (Jaagus, V. Söögisibul, lk. 5. Данные A.Toomiste)!
Не утратил своего промыслового значения и цикорий. В 1920-1930-годы в Причудье выращивали цикорий не только для внутреннего рынка, но и на экспорт в Финляндию. По данным периодической печати тех лет, «северный куст деревень (Рая, Кикита, Тихеда) при среднем урожае цикория выбрасывает на рынок 17-20 тысяч пудов» (Вестник Союзарусских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии» (1929, N 20-22, с. 320). Но постепенно посевы его, в связи с уменьшением экспорта в Финляндию, сократились, и, говорят, заниматься цикорием бросили в 1939-1940 годы.
Итак, в условиях буржуазной республики традиционные промыслы населения Причудья хирели – в бюджете семьи резко возросла доля заработков детей. Но огородничество не сократилось, хотя сбыт овощей долго не был налажен, находился в руках посредников-скупщиков, которые скупали овощи по низким ценам. Для развития земледелия и животноводства здесь не было условий. Для межвоенного периода было характерно развитие мелкотоварного капитала. Произволу скупщиков помимо многих других факторов способствовали разрозненность рыбаков Причудья, отсутствие здесь начал кооперации (кстати, хорошо развитой в Эстонии, особенно в переработке молока).
Составитель Димитрий Кленский