ИСТОРИЯ

Фото: РИА Новости  
Фото: РИА Новости
 

Почему Куба являлась зоной особого интереса США в 1960-х годах, что вынудило СССР установить ракеты на кубинской территории и какие факторы способствовали разрешению Карибского кризиса, рассказал "Голосу России" дипломат, доктор исторических наук Валентин Фалин

- Советско-американские отношения в период "холодной войны" отмечены многими драматическими событиями. Но никогда наши государства не подходили так близко к грани, за которой - термоядерная война, как в ходе Кубинского кризиса. В эти дни исполняется 50 лет со дня возникновения кризиса. Однако, несмотря на то, что эта тема пользуется огромным интересом среди историков и экспертов, в ней еще немало тайн и белых пятен.

Разобраться в хитросплетениях событий тех лет нам поможет ветеран российской внешней политики, профессор Валентин Михайлович Фалин, который в те годы входил в узкий круг советников российского лидера Никиты Хрущева и был очевидцем того, что происходило в те дни в Кремле. Валентин Михайлович, расскажите нам, каким образом Россия и США подошли к такому кризису?

- Во-первых, я хотел заметить, что именно из этого здания на Пятницкой 26 октября 1962 года прозвучал отбой этой нависшей над миром катастрофы. Тогда Леонид Федорович Ильичев по поручению Хрущева выдал в эфир, что Советский Союз выводит свои войска и свои ракеты с Кубы.

Что касается Кубинского кризиса, всякое событие имеет свою родословную. И кубинская проблема не исключение. Кеннеди, освоив Белый дом, на первом смотре новой команды в январе 1961 года заявил, что из всех проблем внешней политики наивысший приоритет имеют Куба и Вьетнам. Что эти две проблемы находятся под его контролем, и никакие движения на этих важных направлениях не могут осуществляться без его санкции и разрешения.

Здесь мы сразу сталкиваемся с весьма сложным вопросом. Что касается Вьетнама - это особая стать. Но надо заметить, когда мы говорим о Кубинском кризисе, что первый ядерный атомный кризис был в так называемый послевоенный период в 1954 году.

- А что тогда было?

- Американцы навязывали французам свое атомное оружие для усмирения Вьетконга.

- То есть коммунистического правительства Вьетнама.

- Это было и коммунистическое, и не совсем. Это было народное движение за деколонизацию Индокитая. А у американцев был такой подход: деколонизация, но при условии, что эти районы подпадут в их орбиту или под их влияние.

Париж отказался, и американцы перешли к тому, что американские генералы достаточно цинично называли "вбомблением Индокитая в каменный век". Но это, повторюсь, особая тема.

Что касается Кубы, она отличается некоторыми особенностями. Это остров в 80-100 километрах от Соединенных Штатов. Батиста пал 1 января 1959 года. То есть за два года, как рассчитывали американцы, у Фиделя Кастро не было времени, чтобы прочно встать на ноги. Батиста бежал, и вслед за ним с Кубы ушло несколько десятков тысяч его приспешников, сторонников и других, кто опасался революции, произошедшей на Кубе. Они осели в основном в США. Это был резервуар, которым можно было воспользоваться для более масштабной операции против Кубы, чем высадка нескольких групп студентов во главе с Фиделем Кастро в свое время на этом острове.

И результатом был Плайя-Хирон. Менее трех суток понадобилось, чтобы снять эту американскую авантюру, зачавшуюся в недрах Центрального разведывательного управления (ЦРУ), пленить этих авантюристов и поставить американцев перед выбором - либо добрососедство, либо знак вопроса. Американцы избрали именно этот знак вопроса. Тогда сразу после провала на Плайя-Хирон был отдан приказ готовить новую операцию под названием "Мангуст".

- Я напомню, что речь идет о провалившейся операции - высадке десанта, поддерживаемого США и состоявшего из кубинских эмигрантов на побережье Кубы в районе Плайя-Хирон, которая была успешно подавлена войсками Фиделя Кастро.

- Операцию "Мангуст" - полномасштабное вторжение военно-морских, военно-воздушных, сухопутных вооруженных сил Соединенных Штатов разрабатывала группа во главе с братом Джона Кеннеди - Робертом. Эта группа состояла примерно из четырехсот человек.

- Это огромный штаб.

- Да, и она готовилась таким образом, чтобы финал тому, что американцы считали для себя неприемлемым в процессах на Кубе, был поставлен в октябре 1962 года. Я был в числе советников Никиты Сергеевича во время его встречи с Кеннеди в Вене. Тогда Кеннеди взял на себя грех за провалившуюся операцию в Плайя-Хирон и сказал, что никаких новых покушений на Кубу не будет. Президент лгал.

- То есть он ввел в заблуждение российское руководство.

- Но думать, что Никита Сергеевич воспринял слова президента с большим доверием, чем донесения о подготавливающейся новой авантюре американцев, которые стекались к нему по разным каналам, было бы по меньшей мере наивностью.

И самое главное, слова "мы с вами за добрые отношения, мы с вами должны урегулировать все проблемы в Европе"… Я говорю это совершенно ответственно, потому что с ноября 1961 по лето 1962 года я был соавтором всех посланий Никиты Сергеевича Кеннеди.

Как нужно было рассматривать дислокацию американских ракет средней дальности (ракет первого удара) на территории Турции и Италии? Как нужно было отвечать на то, что американцы стягивали ракетно-ядерную удавку вокруг Советского Союза и его друзей по всему нашему периметру? Это все явно расходилось со словами. И тогда Хрущев решил (это была его инициатива), возможно, с подсказки военных, договориться с Фиделем о размещении наших ракет тоже средней дальности на территории Кубы.

- Это была личная инициатива Хрущева?

- Насколько я знаю, инициатива исходила от него, причем политбюро официального решения на сей счет не принимало.

- Вопреки коллективному стилю руководства, который приняли в тот период.

- Да, этот коллективный стиль существовал у нас в фантазии и на бумаге, но принимал решения и определял ход событий в стране и во внешней политике наш единственный вождь и новый учитель Никита Сергеевич Хрущев. Почему я вам об этом говорю? В июне 1963 года Никита был на отдыхе в Пицунде. От него поступает поручение Олегу Трояновскому и мне написать записку с объяснением, почему он тогда принял такое решение.

- Он оправдывался?

- Да. Год спустя после того, как решение было принято. Поэтому я просто не хочу, чтобы были какие-то спекуляции, но будучи привязан к этому теми событиями, я утверждаю, что было так и никак иначе.

Что было дальше? Никита считал, что военные его оправдали (и это должно было отразиться в записке членов политбюро), когда уверяли, что ракеты могут быть поставлены и развернуты так, что американцы об этом не узнают. Действительно, с точки зрения прикрытий, соблюдения норм секретности операция проводилась блестяще.

Конечно, наша разведка доносила и не просто на словах, а предъявляя руководству документы, что готовится новая авантюра, что за словами и уверениями Кеннеди - пустота. И, скорее, не пустота, а пропасть. То есть американцы полагали: поставив свои ракеты в Турции, которые достигали Москвы, и в Италии, которые поражали практически все районы размещения наших войск в ГДР, они будут диктовать ход событий, они будут держать нас за горло, если мы попытаемся как-то реагировать на безобразия, планировавшиеся в отношении Кубы. Но Хрущев не учитывал в своем скоропалительном решении, что у американцев есть тоже свои возможности.

На американцев работал Пеньковский, полковник Генерального штаба, который сам предложил свои услуги американцам и англичанам. И будучи родственником одного из командующих нашими ракетными силами, сообщил американцам, что у Советского Союза всего десяток межконтинентальных ракет, а другие ракеты, якобы находившиеся на стартовых площадках, это не что иное, как макеты.

Американцы полагали, раз у них более тысячи межконтинентальных ракет, не говоря уже о ракетах средней дальности и ракетах, размещенных на самолетах, то они будут держать нас настолько плотно под ударом, под угрозой удара, что нам деваться практически будет некуда.

Кроме того, был такой Поляков в Генеральном штабе СССР, который гораздо больший вред нам нанес, будучи агентом ЦРУ, чем большинство остальных американских агентов. Он, который подтверждал информацию Пеньковского.

На них опирались американцы при планировании всех операций – и против Кубы, и против нас. Американцы рассекретили значение, вес сведений, полученных от Пеньковского и других своих разведчиков, только в 1994 году. До этого считалось, что мы в советское время не должны знать, а в постсоветское – как можно позже.

Мы, к сожалению, не довели до сведения американцев, что их авантюра, если они все-таки ударят по Кубе, чревата крайне отрицательными последствиями для самих Соединенных Штатов. Американцы исходили из того, что мы завезли ракеты и начали обустраивать их стартовые площадки, но наши ядерные боезаряды к ним не завезены на Кубу.

- Они так думали?

- Они так думали. На самом деле, эти боезаряды были на Кубе раньше, чем прибыли ракеты, и вывезены оттуда позже, чем были вывезены ракеты. То есть, если бы американцы, как они рассчитывали, начали бы бомбить, уничтожать Кубу, то, что они потом делали во Вьетнаме, то сомневаюсь, чтобы эти не были бы приведены в движение.

- Они могли бы быть использованы.

- Они могли бы быть использованы, к сожалению. Вот у меня с Макнамарой, бывшим министром обороны, было несколько встреч на Пагоушских конференциях. Он мне подтвердил, что американцы, действительно, исходили из того, что ракеты есть, а боезарядов нет. И когда я ему сказал, что это ошибка, он был весьма и весьма озадачен. И, причем, озадачен потому, что в кризисном штабе, который заседал непрерывно в то время в Белом доме, только двое были против развязывания войны против СССР и операции против Кубы, если мы даже пойдем на вывод ракет. Это были Джон Кеннеди и Роберт Кеннеди.

- То есть, если я вас правильно понимаю, США были готовы совершить удар по Кубе даже в том случае, если бы российские ракеты были выведены, и угроза была бы устранена.

- Если бы Советский Союз тогда дал согласие на вывод ракет и начал бы этот вывод, то американцы, большинство в этом кризисном штабе было за нанесение удара и решение кубинской проблемы. Еще один момент, который, видимо, тоже весьма существенен.

Мы, естественно, хотя формально в нашем ответе эта тема не поднималась, но в переговорах, в контактах она, соответственно, фигурировала, связывали согласие или готовность вывести ракеты при условии, что американцы выведут ракеты из Турции и выведут ракеты из Италии. Кроме того, имелось в виду, что американцы дадут нам гарантии того, что они не будут совершать нападение на Кубу, то есть прекратят подготовку к операции «Мангуст», а мы, в свою очередь, не будем покушаться на особые интересы американцев в Западном Берлине.

Ко всему сказанному следует добавить, что с 1945 года, с октября-ноября 1945 года американские разведывательные самолеты практически на постоянной основе совершали полеты над территорией Советского Союза – в район Москвы, в район (ракетного полигона) Капустина Яра, фотографировали другие наши объекты. Когда американского генерала, который командовал этими всеми операциями, спросили, по-моему, это было в 1993 году: «А вы понимали, к чему это может привести, если русские собьют самолет?». А это были тогда еще не У-2 и более совершенные разведчики высотные, а бомбардировщики, переоборудованные под разведывательные самолеты. Он ответил: «Да, мы понимали, но мы считали, что без этих полетов ведение войны с Советским Союзом не стоит бумаги, на которой о ней написано». Ему был задан другой вопрос: «А Советский Союз проводит разведывательные полеты над Соединенными Штатами или над Западной Европой?». Он отвечал: «Нет, не проводят».

- То есть уже тогда было балансирование на грани войны.

- Я повторю, это было не просто балансирование на грани войны. В любой момент это балансирование могло привести к обрушению в бездонную пропасть. Это был способ ведения войны без объявления войны. Ну, это особая тема, у меня на этот счет были многие разговоры с тогдашним начальником Генерального штаба Огарковым Николаем Васильевичем.

Он говорил так: «Мы никогда не знаем - НАТО проводит маневры. Что это маневры или это начало, развертывание уже операции по вторжению в наши пределы».

Когда мы теперь говорим о Кубе, меня, в конечном счете, вывели из этой группы в октябре 1962 года, поскольку я не совсем вписывался в то настроение Хрущева, ну, соответственно, даже Микояна и других. Микоян, кстати, тогда еще в Политбюро был больше других информирован, вообще, обо всей этой нашей операции.

Я все время говорил, что нам надо наши шаги, наши переговоры с американцами согласовывать с Фиделем Кастро, чтобы он был в курсе дела. Потому что это приведет к большим осложнениям. Так оно и случилось с Фиделем.

Второе, что я говорил, что здесь надо более четко увязывать наши уступки американцам и наши шаги навстречу американцам с тем, чтобы они дали более четкие обязательства по своим военным приготовлениям вокруг и в непосредственной близи к Советскому Союзу и в небе Советского Союза.

В любом случае, Хрущев настолько был в плохой форме после того, как разразился вот этот кризис, когда Кеннеди объявил блокаду Кубе и пригрозил санкциями или ответными действиями по отношению к Советскому Союзу и против Советского Союза. Он однажды заявил: «Мы теряем все, что получили в наследство от Ленина».

Он сначала действовал, взвешивая на пудовых гирях вместо того, чтобы на аптекарских весах, а потом думал. Это, увы, факт. Хотя, скажем, мнение Андрея Андреевича Громыко, что кубинский кризис все-таки обеспечил то, что Куба по сию пору не попала в американскую орбиту, в американские капканы. По Берлину у нас после этого не было особо серьезных осложнений. В этом смысле был дан какой-то импульс разрядки. Но подробнее об этом позже…

«Голос России»
 

Обсуждение закрыто

Читайте также:

ТОП-5 материалов раздела за месяц

ТОП-10 материалов сайта за месяц

Вход на сайт