 |
|
| Мария Дадиани, урожденная Мария Александровна АДЛЕРБЕРГ |
Когда-то давно, я стал складывать сюжеты, так или иначе связанные с Игорем-Северяниным в отдельную папку, которую назвал «Метелинки» http://web.zone.ee/severjanin/cita/metelinki/metelinki-01.html . Метелинки – это, к сожалению, не принадлежащая мне метафора, обозначающая снежинки. Попадет такая метелинка на ладонь и растает, был неповторимый узор, а стала простая капля. Вот так и некоторые сюжеты, связанные с поэтом: на отдельную главу в книге не тянут, а не запишешь, пропадут без следа. Если все сложится, как я задумал, то «Метелинки» будут иметь продолжение.
Княгиня Орбельяни
К сборнике «Классические розы», изданном в 1931 году в Белграде на странице 111 есть замечательное стихотворение, породнившее Тбилиси с эстляндским Юрьевом. Называется оно «Барельеф» (Озеро Uljaste 1923):
 |
|
| Тифлис. Серные бани Орбельяни |
Которая, когда я встану вниз
И вверх взгляну, притом не очень зорко,
Слегка напоминает мне Тифлис.
И тотчас же я вижу: мрамор бани,
Зурну, кинто, духанов чад и брань
И старую княгиню Орбельяни,
Сидящую на солнышке у бань…
Если игнорировать ритм и прочесть стихотворение, как прозаический текст, то возникает почти фотографическое изображение двух удаленных друг от друга во времени и пространстве географических объектов. Юрьев Игоря-Северянина – это уже эстонский Тарту, а вот Тифлис – это либо первое воспоминание, относящееся к марту 1913 года, либо последнее, относящееся к январю 1917-го.
Зурна — деревянная праздничная флейта, распространенная в Закавказье, и она никаких сомнений не вызывает. А вот с кинто будет посложнее. В изданном в 1996 году пятитомнике сочинений Игоря-Северянина (СПб, «Logos») кинто переименовано в винто. С тех пор загадочное «винто», изобретенное составителями Кошелевым и Сапоговым гуляет в Интернете. В действительности кинто — это серьезный грузинский мужчина, занимающийся торговлей, и одновременно кинто – это весельчак и балагур, мошенник и плут, гуляка и завсегдатай духанов, т.е. шинков и мелочных лавок.
Вид классического тифлисского кинто весьма живописен: на голове картуз, просторные ситцевые шаровары, заправлены в носки, на ногах сапоги гармошкой. Поверх ситцевой рубахи в белый горошек, с высоким и непременно расстегнутым воротом, плотно прилегающий к телу архалук (род кавказского кафтана), из кармана которого свисает массивная часовая цепочка из золота.
Княжеский род Орбельяни (Орбелиани) по преданию переселился в Грузию из Китая, однако у него все же есть родоначальник — Орбел Бараташвили. Род плодовитый, расселившийся и в Грузии и в России — в Полтавской, Харьковской и Екатеринославской губерниях и даже в самом Петербурге. Так что определить, которая из княгинь Орбельяни привиделась поэту, возможным не представляется. Уж и не помню, откуда я взял, что именно эта княжна была урожденной немецкой графиней. Возможно, я приплел сюда аллюзию с красавицей княжной Марией Александровной Дадиани, урожденной графиней Адлерберг. В 1913 году ей исполнилось ровно 64 года, так что по возрасту, она вполне подходит. Кроме того, в роду ее мужа — светлейшего князя Мингрельского Нико Дадиани числится бабушка Саломе — Саломея Орбельяни.
Не очень представляю, зачем бы это Марии Александровне греться на солнышке у городской бани в марте 1913 года, но за историческую достоверность самих серных бань в Тифлисе ручаюсь.
Михаил ПЕТРОВ