27 января – Международный день памяти жертв Холокоста
Как известно, ООН выбрала именно эту дату, потому что именно 27 января 1945 года советские войска освободили гитлеровский лагерь смерти Освенцим. Сейчас как раз исполнилось 70 лет с того дня. Освенцим находится на территории Польши. У России с Польшей свой шлейф исторических противоречий. И хоть обе стороны уже, кажется, тысячу раз договаривались оставить в прошлом всё, что принадлежит прошлому, официальную Варшаву нет-нет да и прорвёт очередным антимоскальским выпадом. Вот и на прошлой неделе возник нехороший инцидент с неприглашением Владимира Путина на юбилейные мероприятия в Освенцимском мемориале.
Для «АН» это стало поводом обратиться к, казалось бы, сторонней для России теме предвоенных (и времён войны) польско-еврейских отношений. Ведь странно, что именно Освенцим стал для варшавских чиновников поводом для пиара. Как раз польской стороне в разговоре про Холокост лучше соблюдать максимум такта.
Лагеря уничтожения
Освенцим – один из шести лагерей уничтожения, организованных немцами в рамках программы «окончательного решения еврейского вопроса». Кроме того – Майданек, Хелмно, Собибор, Треблинка, Бельзец. Освенцим – самый крупный.
Подчеркнём – это именно лагеря уничтожения. На сей счёт у гитлеровцев была своя градация. Как видим, все они располагались в Польше. Почему? Удобство расположения с точки зрения, так сказать, транспортировки? Да, безусловно – особенно если говорить об уничтожении евреев из других стран Европы. Как-то неудобно и приметно было гитлеровцам располагать объект для конвейерного убийства в какой-нибудь Голландии. А Польша – что ж…
Но имелось ещё одно обстоятельство, которое нацисты наверняка учитывали – благо именно польское еврейство должно было стать первой жертвой «окончательного решения». Оккупация здесь длилась уже более трёх лет, на тот момент около 2 млн. польских евреев томились в гетто. За эти годы немцам стало ясно: большинство местного населения не стремится им помогать, даже сочувствует не особо.
Не ложка дерьма
Говоря это, Америку мы не открываем. О польском антисемитизме, ярко проявившемся именно в военные годы, открыто пишут еврейские исследователи (почитайте хоть многостраничные, предельно аргументированные статьи в «Энциклопедии «Холокост»). Да и множество самих поляков данный факт сегодня мучительно признают. Толчком к новому осмыслению темы стало обнародование в 2000-м в самой Польше фактов про уничтожение евреев в местечке Едвабно под Белостоком. Выяснилось, что там не немцы, а польские крестьяне 10 июля 1941 года зверски вырезали 1600 своих соседей-евреев.
При этом, как обычно бывает, на каждый аргумент найдётся и свой контраргумент. Можно говорить про Едвабно – но можно вспомнить про организацию «Жегота», привести имена польских «праведников», которыми Польша гордится: Зофии Коссак, Яна Карского, Ирэны Сандлер, десятков других. Вообще звание «Праведник народов мира» (тех, кто в войну, рискуя жизнью, спасал евреев) израильский Институт «Яд ва-Шем» присудил 6554 полякам. На самом деле их было гораздо больше (постоянно всплывают новые истории, пополняются списки). Так что у каждого народа есть свои хорошие люди и свои мерзавцы. А что ложка дерьма портит бочку мёда – кто ж спорит?
«АН» спорить и не собираются. Просто польская специфика в том, что здесь приходится говорить отнюдь не про ложку. Ещё вопрос, чего было больше – дерьма или мёда.
Две нации над Вислой
Евреи жили в Польше с XI века. Не скажешь, что душа в душу с поляками, – разные были ситуации и разные периоды. Но не будем лезть в седую древность. Начнём с предвоенного, до 1939 года, периода.
Конечно, на бумаге тогдашние польские официальные власти декларировали «европейскость» и «цивилизованность». Но если говорить про, так сказать, вектор… Ещё перед Первой мировой в среде польских националистов был сформулирован лозунг «Двум нациям не быть над Вислой!». Все 1920–1930-е годы власти ему и следовали. Геноцид, конечно, не устраивали, но выдавить из страны старались. Экономическими методами, закрыванием глаз на выходки местных фашистов, разного рода ограничениями, иногда демонстративными унижениями. Например, в учебных заведениях евреи-студенты должны были или стоять, или сидеть на отдельной «еврейской» скамье. При этом, например, поощрялся сионизм – валите в свою Палестину, и чем больше вас уберётся, тем лучше! Потому масса будущих виднейших израильских политиков – Ш. Перес, И. Шамир и др. – это те, кто молодыми парнями уехали туда именно из Польши или её тогдашних «восточных территорий» (Западных Белоруссии и Украины).
Но Палестина пребывала под английским «мандатом» (управлением), англичане, боясь конфликтов с арабами, въезд евреев ограничивали. Другие страны тоже лишних эмигрантов не торопились принимать. Так что уезжать куда-то особых возможностей не было. Кроме того, еврейская община Польши была огромна (3,3 млн. человек), да и большинство евреев просто по-человечески не мыслили себя без Польши, а Польша себя – без них. Ну как ты представишь тамошний предвоенный пейзаж без великого поэта Ю. Тувима, который говорил «моё отечество – польский язык»? Или без «короля танго» Е. Петербургского (потом в СССР он напишет «Синий платочек»)?
Из множества характерных фактов приведём два, которые кажутся наиболее показательными.
Во время гражданской войны в Испании в составе интербригад рядом воевали польские и еврейские добровольцы. Но даже здесь командиры отмечали конфликты на почве антисемитизма (для понимания – другими столь же конфликтующими группами были сербы и хорваты). А после 1939 года уже в советских лагерях для польских военнопленных наблюдавшие за контингентом советские чекисты (судя по фамилиям – сплошь русские) в рапортах отмечали вечные стычки между пленными-поляками и пленными-евреями и воспалённо-антисемитские настроения поляков. Казалось бы, общность судьбы, боевое братство – что может больше сближать людей? А вот поди ж ты, как глубоко сидело.
Братья Бандеры
Среди скандалов прошлой недели было и дивное заявление министра иностранных дел Польши Г. Схетыны, что Освенцим «освободили украинцы». Ляпнул – и нарвался на возмущение прежде всего самих поляков: Освенцим – это и их трагедия, их муки и жертвы, так что, кто именно лагерь освобождал, там помнят. Господин министр кинулся объяснять, что неточно выразился (что ты за дипломат, если неточно выражаешься?), напоминать, что он по образованию историк, демонстрировать знание советских Украинских фронтов (наверное, дома срочно освежал в памяти).
Но как историку господину Схетыне стоит вспомнить, почему ещё его заявление прозвучало двусмысленно.
Мне не удалось выяснить цифру содержавшихся (и погибших) в Освенциме украинцев. Понятно, их было много – прежде всего украинцев «советских». Они такие же мученики Освенцима, как и прочие, – и любые другие слова здесь излишни. Но при этом среди охранников Освенцима была рота украинских коллаборационистов (они и другие лагеря смерти охраняли, их звали «травники»; из таких – печально известный Иван Демьянюк).
Кроме того, в числе заключённых Освенцима была одна особняком стоящая группа. Как известно, на определённом этапе войны претензии украинских националистов на самостийность разозлили Гитлера – у него на Украину имелись свои планы. И немцы недавних союзников начали арестовывать. Так, летом 1942-го попали в Освенцим два брата Степана Бандеры – Василий и Александр. По воспоминаниям, они прибыли сюда «уверенные в обещанных им СС льготах и привилегиях» – да только столкнулись с теми, с кем не стоило бы. У поляков-узников к украинским националистам был свой счёт – и за довоенные теракты, и за резню польского населения на Волыни. И заключённые-поляки обоих братьев просто забили насмерть. За что были расстреляны немцами. Так что, когда говорят, что у Бандеры братья погибли в Освенциме, – да, это так. Вопрос, как именно погибли?
После 1939-го
Как эти польские военнопленные оказались у нас – известно: в сентябре 1939-го по Польше ударила гитлеровская Германия, а советские войска заняли Западные Украину и Белоруссию. Тогда в массовом польском сознании родилась легенда о «жидокоммуне» – дескать, евреи весьма радостно приветствовали «большевиков». Реально таких случаев было не столь уж много. Кроме того, заметим, – как раз тогда в рядах польской армии, сражаясь с гитлеровцами, погибли многие тысячи евреев – солдат и офицеров. Но про это после разгрома Польши тут же забыли. А вот про «жидокоммуну» говорили при каждом удобном случае.
Впрочем, иногда мифы и не требовались. В уже упомянутом Едвабне немцам было достаточно просто дать понять, что они не будут мешать резне.
Вокруг Едвабно
О трагедии в Едвабне в 2000 году впервые рассказал американский историк, поляк по происхождению, профессор Ян Томаш Гросс – и получил на родине полный ушат обвинений в «очернительстве». Решение о том, как отнестись к обнародованным им фактам, принималось на уровне высшего руководства страны и польской католической церкви. В 2001 году тогдашний президент Польши А. Квасневский принёс официальное извинение «от своего имени и от имени тех поляков, чью совесть терзает это преступление». История, случившаяся в Едвабне, легла в основу фильма «Колоски» В. Пасиковского.Картина вызвала в Польше немалый шум. Сейчас аналогичный скандал идёт вокруг фильма «Ида» П. Павликовского, где тоже очень остро поставлен вопрос о том, как вели себя поляки по отношению к евреям в годы Второй мировой.
Когда-нибудь поставят и фильм о том, как подло ведут себя сегодня польские начальнички уже по отношению к русским.
Несколько цитат
Едвабно – это, скажем так, уровень деревни, местечка. Часть живших в таких точках евреев сразу нашла смерть от рук гитлеровцев, которым нередко помогали местные коллаборационисты, просто доносчики. (Хотя заметим, есть в Польше несколько деревень, где соседи-поляки спасли соседей-евреев. Достаточно много случаев, когда польские крестьяне прятали еврейских детей – так уцелел, например, мальчишка Раймунд Либлинг, который потом стал известным кинорежиссёром Романом Поланским и снял, в частности, знаменитый фильм «Пианист» о трагедии польских евреев в годы войны.) Но основная масса еврейского населения была согнана в гетто, созданные при городах. Самые крупные – Варшавское (до 500 тыс. человек), Лодзинское, Краковское.
В гетто польские евреи содержались до «окончательного решения». Голод, эпидемии, положение «вне закона» – гитлеровцами делалось всё, чтобы их погибло как можно больше. А если говорить именно про польско-еврейские отношения…
Разумеется, немцы делали всё, чтобы максимально глубоко вколотить клин между двумя народами. Вместе с тем, как заметил польский социолог А. Смоляр, антисемитизм был и так достаточно развит в Польше, чтобы связывать его вспышку только с приходом нацистов. Потому, например, даже если с помощью польских друзей какому-то еврею удавалось вырваться из гетто – немало находилось охотников его выдать. Этим занимались «тёмно-синие» (польская полиция), просто желающие. Ещё больше было «шмальцовников» – тех, кто, обнаружив скрывающегося, начинали под угрозой выдачи вымогать у него всё, что представляло интерес: остатки денег, жалкие ценности, просто одежду. Целый бизнес возник. В результате случаев, когда беглец оказывался вынужден вернуться за колючую проволоку, – огромное множество.
Приведу две цитаты, не нуждающиеся в комментариях. Они воссоздают обстановку тех лет лучше всего.
Из дневника историка Э. Рингельблюма (вёл тайный архив Варшавского гетто, потом прятался у польской семьи Вольских в бункере-схроне, но был выдан их соседом и расстрелян): «Заявления, что всё население Польши с радостью воспринимает истребление евреев, далеки от истины (…) Тысячи идеалистов как среди интеллигенции, так и в рабочем классе самоотверженно помогают евреям с риском для жизни».
Из донесения из Варшавы в Лондон «Польскому правительству в изгнании» главного коменданта (командующего) подпольной АК (Армия Крайова) генерала С. Ровецкого-«Грота»: «Докладываю, что все заявления правительства (…) в отношении евреев производят в стране самое ужасное впечатление и облегчают ведение пропаганды против правительства. Примите, пожалуйста, как факт, что подавляющая часть населения антисемитски настроена. (…) Единственное различие в том, как обращаться с евреями. Почти никто не одобряет немецкие методы. Однако даже (дальше идёт перечень подпольных организаций социалистического толка. – Авт.) принимают постулат об эмиграции, как о решении еврейской проблемы».
Освенцим и его жертвы
Освенцим (немецкое название Аушвиц) был страшным местом для узников всех категорий и национальностей. Но лагерем смерти он стал после нацистской «Ванзейской конференции» (20.01.1942), на которой во исполнение указаний высшего руководства рейха были разработаны программа и методы «окончательного решения еврейского вопроса».
Учёт жертв в лагере не вёлся. Сегодня наиболее достоверными считаются цифры польских историков Ф. Пейпера и Д. Чех: в Освенцим было депортировано 1,3 млн. человек, из них 1,1 млн. – евреи. Погибло здесь свыше 1 млн. евреев, 75 тыс. поляков (по другим выкладкам, до 90 тыс.), более 20 тыс. цыган, порядка 15 тыс. советских военнопленных, свыше 10 тыс. заключённых других национальностей.
Надо понимать, что Освенцим был огромным комплексом (общая площадь – более 40 кв. км) из нескольких десятков подлагерей, там находилось несколько заводов, ряд других производств, множество разнообразных служб. Будучи лагерем смерти, Освенцим одновременно являлся местом содержания доброго десятка категорий узников – от политзаключённых и участников движения Сопротивления из разных стран до немецких и австрийских уголовников, гомосексуалистов, членов секты «Свидетели Иеговы». Национальности – самые разные (всего более 30), были даже персы и китайцы.
Отдельная страница – проводившиеся в Освенциме жуткие эксперименты нацистских врачей (самый знаменитый – доктор И. Менгеле).
Когда говорят об Освенциме как о лагере уничтожения, подразумевают прежде всего один из объектов – Освенцим-2, развёрнутый в выселенной немцами деревне Бжезинка (Биркенау). Он был расположен отдельно. Именно здесь находились газовые камеры и крематории, сюда была подведена своя железнодорожная ветка, по которой прибывали эшелоны с евреями со всей Европы. Дальше – выгрузка, «селекция» (отбирались те, кто ещё мог работать; такие уничтожались позднее), для остальных – конвоирование к газовым камерам, раздевание и…
Выше мы привели статистику уничтоженных. Повторим: это страшное место для всех. Но у других категорий узников был хотя бы теоретический шанс выжить. А евреев (и цыган – просто их численно меньше, и цыганская трагедия остаётся как бы в тени) сюда свозили именно на смерть.
По остаточному принципу
Генерал «Грот» слал свой рапорт в сентябре 1941-го. Потом в Лондон пошли сообщения о том, как именно окончательно решается в Польше немцами еврейский вопрос. Какой же была реакция эмигрантского правительства? Как к уничтожению евреев отнеслись подчинённые ему в Польше подпольные формирования – та же АК?
Если в двух словах… Знаете, есть такое выражение – «по остаточному принципу». Наверное, подходит. Сказать, что эмигрантское правительство ничего не делало, нельзя: были заявления, декларации. Но понятно, что проблемы поляков его волновали гораздо больше. А ситуация с польским подпольем ещё жёстче. «На местах» по многим вопросам что хотели слышать из Лондона, то и слышали, чего не хотели – не слышали. Здесь тоже. Реально всё зависело от конкретных людей. Иногда упиралось в какие-то объективные обстоятельства. Например, есть давний спор о том, в какой степени Армия Крайова помогала узникам Варшавского гетто во время их знаменитого восстания (апрель-май 1943‑го).Сказать, что ничего не делалось, нельзя. Сказать, что сделано было очень много, тоже нельзя. «Аковцы» потом объясняли: гетто восстало, потому что было уже обречено на уничтожение, у евреев выхода не оставалось. А у нас была задача ждать «с оружием у ноги» приказа на собственное выступление (действительно, польское Варшавское восстание произошло больше чем через год, август – октябрь 1944-го) – что ж мы будем делиться необильными запасами оружия с подпольных складов, до срока выступать?
«Полевые» же командиры АК в лесах за редчайшим исключением вообще были настроены сплошь антисемитски – и беглецов из гетто к себе не принимали, а зачастую просто расстреливали. Нет, в рядах польских партизан было немало евреев – но воевали они, как правило, в отрядах коммунистической Гвардии Людовой.
Тут необходимо вспоминить про деятельность подпольной организации «Жегота» («Совет по оказанию помощи евреям»). Это было добровольное объединение порядочных людей, которые не могли сидеть сложа руки, видя, что кто-то в беде. Счёт тех, кому они так или иначе помогли, идёт на тысячи – хотя спасители нередко платили за свою деятельность жизнями, попадали в концлагеря. Но интересные слова звучали в манифесте «Жеготы»: «Мы католики. (…) Наши чувства к евреям не изменились. Мы продолжаем рассматривать их как экономических, политических и идеологических врагов Польши. (…) Однако, пока их убивают, мы должны помогать им». В «Жеготе» состояли такие люди, как, например, Ирэна Сандлер, спасшая из Варшавского гетто 2,5 тысячи детей. Вряд ли она на этих детей смотрела как на врагов. Скорее автор манифеста, руководившая организацией писательница Зофия Коссак, просто подбирала те слова и доводы, которые убедили бы других соотечественников «не быть Пилатами».
Молчание союзников
Мы не пишем подробное исследование на тему Холокоста в Польше, просто вспоминаем некоторые характерные моменты. И среди множества ярких сюжетов есть история совершенно удивительная. Это судьба польского разведчика Яна Карского. Он был связным между подпольем в Польше и лондонским правительством, стал очевидцем уничтожения польского еврейства и первым доложил о происходящем в Лондон. Когда понял, что реакция на его донесения сугубо декларативная, начал сам стучаться во все двери. Дошёл до министра иностранных дел Британии Э. Идена, добился даже встречи с президентом США Рузвельтом. В разных кабинетах слышал примерно одно и то же: «Вы рассказываете слишком невероятные вещи…», «Мы делаем всё, что в наших силах, не требуйте большего…», «А что мы можем сделать?»
Но сделать на самом деле кое-что можно было. Например, уже в конце 1944-го остановить машину смерти в Освенциме. Ведь о том, что там происходит, союзники знали – и от польского подполья, и от двух бежавших из концлагеря узников-евреев (Р. Врбла и А. Ветцлер). И всего-то требовалось – нанести бомбовый удар по «Освенциму-2» (Бжезинке) – месту, где находились газовые камеры и крематории. Лагерь ведь бомбили, причём четырежды. В общей сложности 327 самолётов сбросили 3394 бомбы на промышленные объекты Освенцима. И ни одной на находившуюся рядом Бжезинку! Она авиацию союзников не интересовала. Внятных объяснений данному факту нет до сих пор.
А поскольку их нет – нехорошие версии лезут в голову. Может, эмигрантское польское правительство не очень-то о таком ударе и просило? Поскольку «двум нациям не быть над Вислой»?
Так и получилось, что освобождать Освенцим 27 января 1945 года пришлось советским солдатам.