 |
|
| «Подвиг Ивана Сусанина». Автор: Скотти Михаил Иванович |
«Подвиг Ивана Сусанина». Автор: Скотти Михаил Иванович
Размер: тондо 67 см. Техника: холст, масло.
Местонахождение: Частная коллекция. Страна: Россия.
Отдай мне Михаила Феодоровича, я сохраню его для Святой России, скрою его, и пусть враги его режут меня, пусть терзают, ломают, не скажу про него.
По очищении Москвы от Поляков в 1612-м году, когда начались собрания всех чинов — воинских, гражданских и духовных для совещания об избрании главы государства, и когда на сих собраниях, по мнению бывшего патриарха-мученика Гермогена, упоминаемо было, преимущественно пред прочими, имя Михаила Феодоровича из роду Романовых, как единственной, хотя то и по женской линии, отрасли пресекшегося Рюрикова дома, то мать Михаила Феодоровича Инокиня Марфа Иоанновна, напуганная несчастною кончиною Годунова и Шуйского, позорною смертью самозванцев, зверскими и бесчеловечными поступками Поляков во время осады в Кремле, притом зная стремление Польского Владислава завладеть Российским царством, решилась для уклонения от царской, высокой и вместе опасной, почести, уехать с сыном своим Михаилом из Москвы в Кострому. Здесь она думала жизнь свою провести покойно, предполагая, что за отбытием их из Москвы изберут на царский Всероссийский престол кого-нибудь из опытных мужей, помимо ее еще юного и неопытного сына. Но в Москве было не то, что она думала: там все чины, как бы огорчась самовольным ее отбытием, все даже те, коим хотелось сей почести, соединились в одну думу: быть Царем Михаилу Феодоровичу Романову, от племени праведного Государя и Великого Князя Феодора Иоанновича.
В Костроме остановилась она в своем доме у самого Воздвиженского
женского монастыря. — Весть сия о предназначении Михаила Феодоровича на
царство скоро донеслась в неприятельскую армию. Не опуская из вида
главной цели: покорить Россию Польской державе, там, в воинском совете,
положили послать отряд смелых охотников в Кострому для погубления
Михаила Феодоровича, дабы продолжить междуцарствие и тем легче
достигнуть своей цели.
Весть о посланных в Кострому из неприятельской армии тоже скоро
донеслась в Москву; по сему, как о назначении Михаила Феодоровича на
царство, так и о посланных Польских злодеях для погубления его,
известили Иноку Марфу Ивановну; но известие сие дошло до нее в то самое
время, когда враги царства Русского прибыли уже в предместье Костромы и
чрез своих доброхотов изыскивали средства к исполнению своего намерения.
Известие сие о назначении сына ее на царство и о прибытии врагов к
Костроме с какими она приняла чувствами, может выразить только тот кому
сказано: готовься к смерти.
И в это-то самое время, в минуты отчаяния, прибыл к ней
управитель-староста Домнинской вотчины Иван Сусанин. От домашних ее
узнал он, что сын ее Михаил преднаречен на Всероссийский царский
престол, и что по сему Поляки, исконные враги царства Русского, уже близ
Костромы с тою целью, дабы погубить его и опять Святую Русь ввергнуть в
пагубное безначалие.
Исполненный совершенно-безусловною преданностью к своим благочестивым
господам и праведною местью к врагам своего отечества за буйства их,
Сусанин как огнем воспламенился ревностью за новоизбираемаго Царя и,
явясь пред лицо Инокини Марфы Ивановны, с клятвою сказал: Отдай мне
Михаила Феодоровича, я сохраню его для Святой России, скрою его, и пусть
враги его режут меня, пусть терзают, ломают, не скажу про него.
Крестьянская голова недорога, а дорога царская; а скрыть его есть где у
меня.
Отрадные сии слова так подействовали на сердце Инокини Марфы Иоанновны,
что она тот же раз, не выжидая, что может быть явились бы ревнители
православной России и из граждан Костромы, согласилась отпустить с
Сусаниным своего сына в Домнино; и Михаил Феодорович, напутствованный
молитвою и благословением матери, ночью в крестьянской одежде выехал из
города и прибыл в Домнино ночью же без всякой о себе огласки. Здесь он
тотчас скрылся на дворе в подземном тайнике и закрыт был коровьими
яслями; а Сусанин каждый день с самого раннего утра до позднего вечера
уходил в лес рубить дрова.
Поляки, выжидая случая достигнуть своей злокозненной цели, наконец
узнали, что Михаила нет в Костроме, и что он выбыл не иначе как в
Домнино с Сусаниным, многими замеченным тогда в Костроме. И поспешно
погнались они за ними, думая догнать на дороге и тут же совершить свое
злодейство.
Но Михаил прибыл в Домнино за двое сутки до своих злодеев; а Сусанин
тогда же приказал зятю своему в деревне Деревнище Богдашке Собинину
зажечь овин с разглашением в народе, что овин сгорел от сушки хлеба, а в
самом деле, чтобы при набеге неприятелей переместить туда Михаила и
закрыть обгорелыми головнями,—дабы и собаки, находящиеся с Поляками, не
могли по обонянию узнать сокрытого.
Чрез двое суток Поляки действительно прибыли в Домнино; обыскавши весь
дом господский, все дворовое строение и все дома в селе и не найдя ни
Михаила, ни Сусанина, обратились было в деревню Деревнище, на место
жительства зятя Сусанина; но на дороге в лесу нашли кого надобно было,
спросили о Михаиле Феодоровиче, где он, и, услыша ответ, что он ушел в
лес за охотою, не поверили, воротились в Домнино, потребовали угощения и
за угощением предлагали ему и деньги и все, что ему угодно и почести;
но, слыша от Сусанина одно: «Михаил остался в лесу», взялись за крутые
меры. Меры сии открылись во всех родах пыток, какие только были известны
католическому изуверству. Чудное дело! И под пытками сердце Сусанина,
напитанное св. верою и любовью к св. Руси, не дрогнуло, не изменило
своей клятве — спасти Михаила.
Не успевши победить терпение его, они приказали ему вести их в лес;
прибывши туда, откуда взят, они возобновили над ним пытки, но и здесь
геройское его мужество не ослабело, он все тоже говорил: «Михаил ушел в
лес».
Враги, удивляясь его терпению, подумали, что может быть и в самом деле
Михаил остался в лесу, приказали вести их туда, и Сусанин повел их по
течению речки Корбы, текущей временно по глубочайшему и обширному
суходолу, на крутых окраинах коего по обеим сторонам множество тоже
глубоких оврагов, заросших дремучими лесами. Здесь он заранее сделал
следы в разные стороны, дабы враги с своими собаками, блуждая по сим
следам и кидаясь то в ту, то в другую сторону, то на тот, то на другой
берег речки, могли утомиться; поиск их продолжался до самой ночи, а
между тем Сусанин беспрестанно громким крестьянским голосом кричал:
Михаил Феодорович! Михаил Феодорович! давая врагам знать, что он их
якобы не обманывает. Наконец достигли деревни Перевоза в одной версте от
Домнина. Свечерело. Враги от трудного и продолжительная поиска в самом
деле утомились и пожелали отдохнуть; остановись в крестьянской избе и
пресытившись водкою, они, пьяные, связавши вожака своего, положили среди
себя; скоро заснули (их стражами были собаки) заснули, не заметя, что
они отклонились к востоку, сделали свободное сообщение между Домниным и
деревнею Деревнищем, и тем дали удобный случай зятю Сусанина по
предварительному приказанию его переместить Михаила в свою деревню и там
под сгоревшим овином в яме закрыть его головнями. Злодеи скоро
проснулись, и казалось бы, в осеннюю, продолжительную ночь, надлежало
прекратить поиск, но злодеи нетерпеливы, им несвойственно медлить.
Возобновя над Сусаниным пытки, дабы еще испытать его правду и видя
беспримерное его терпение, подумали, что и в самом деле, может быть,
Михаил, избегая их преследования, уже сделавшегося гласным, ушел далее,
решились той же ночью спуститься под гору и съехали на болото, надеясь
на чуткость собак с ними бывших, в том чаянии, что темнота ночная не
помешает сим животным отыскать искомого. Под горою между раменным лесом и
рекою сперва ехали они за Сусаниным по замерзшему твердому лугу; но,
отъехавши не более версты, земля под ногами их начала местами гнуться, и
наконец достигли до таких мест, где частые полыньи и мало замерзшая
земля далее ни идти, ни ехать не позволяли. Сусанин бросился было за
реку, но лед подогнулся, затрещал . Тут-то враги узнали обман, схватили
его и изрубили на части. Собаки бросились было терзать части, но враги
запретили им: им не до того было; им надлежало спасать жизнь свою. Конец
известен.
