 |
|
| «Осада русскими войсками крепости Эривань в ходе русско-иранской войны 1826-1828. Карта с автографом генерала. И.Ф. Паскевича.» |
«Осада русскими войсками крепости Эривань в ходе русско-иранской войны 1826-1828. Карта с автографом генерала. И.Ф. Паскевича.» 1827 г., 25 сентября - 1 октября.
Автор: неизвестен.
Все мятежники в Кавказских горах были приведены в трепет покорением города, вечного их убежища
Оригинальное название:
План крепости Эривани с означением осадных работ 25 сент. - 1 окт. 1827 г.
Под картой — подпись рукой И.Ф. Паскевича:
«Генерал-адъютант Паскевич. Крепость взята 1 октября 1827 г.»
Скрутковский
С. Э. Лейб-гвардии сводный полк на Кавказе в Персидскую войну с 1826 по
1828 год. Эпизод из истории Лейб-гвардии гренадерского полка. — СПб.:
Типо-литография В.А. Вацлика, 1896.— 88 с.
В полдень к Паскевичу прибыл человек с письмом от Гассан-хана;
содержание письма было самое увертливое: согласие на сдачу, но с тем,
чтобы прежде иметь на го согласи? Аббас-мирзы. Паскевич ответил
требованием сдаться немедленно, без посылок к Аббас-мирзе и к кому бы то
ни было; с этим ответом посланный был отпущен. В то же время нашелся
человек, который за большую награду взялся доставить жителям новую
прокламацию, что и исполнил с успехом. Паскевич велел усилить огонь со
всех батарей. Пролом разбиваемых куртин и фланкирующих их башен,
наружной и внутренней был уже весьма значителен и гарантировал успех
предстоящего штурма.
Ночью еще ближе подошли летучею сапою; наши туры были поставлены на
краю рва. Всю эту ночь с обеих сторон была сильная канонада; неприятель
обсыпал работников картечью и пулями; им было выпущено также множество
ядер. Наконец артиллерия наша и ружейный огонь второй параллели
превозмогли. 1-го октября в 8 ч. утра после обоюдной стрельбы на
восточной башне и восточной стене показались жители, которые махали
белыми платками, а потом начали перебегать к траншеям, спускаясь по
обрушенным частям вала, С южной стены, однако, неприятель не переставал
стрелять по нашим рабочим. Жители, сошедшие по приглашению некоторых
наших офицеров, которые по первому знаку сдачи подбежали к самому краю
рва, объявили, то все они и некоторая часть сарбазов решили нам
передаться, но что Гассан-хан и прочие батальоны хотели защищаться до
самой крайности. Дежурный по траншее генерал Лаптев послал в сих
обстоятельствах начальника траншеи полк. Гурко и командира сводного
гвардейского полка полк. Щипова с ближайшими 6-ю ротами гвардейского
полка (4-мя ротами л.-гв. Гренадерского и 2-мя л-гв. Московского).
Застрельщики л.-гв. Гренадерского полка под командою поручика Трегубова,
подпоручиков Лелякина, Прянишникова и Ховена как бы магическою силою
перескочили ров и через брешь вошли в крепость; за ними следовали роты,
которые и заняли юго-восточную башню первой и второй стены и примыкающие
к ней куртины. В это время подиоручик Лелякин, узнав от жителей, что в
пороховом погребе, в котором находилось более двух тысяч пудов пороха,
положен зажженный фитиль, ни мало не медля с самоотвержением бросился в
погреб, вынул фитиль и тем не допустил взрыва крепости. В тоже самое
время, сам генерал-майор Лаптев с остальными двумя ротами л.-гв.
Московского полка с рабочими от 39-го егерского и Севастопольского
полков, пионерными ротами и 2 легкими орудиями быстро двинулся к
северным воротам, дабы не дать неприятелю уйти через оные. Туда же
прибыль генерал-лейтенант Красовский с частью своего отряда. Ворота били
еще завалены. Белов, аудитор, который по знанию языка думал вступить в
переговоры с защищавшимися, пал мертвый от фальконетного выстрела
последнею жертвою этого дня. Ворота были сломаны. Наши ворвались туда, и
колебавшиеся два батальона сарбазов бросили оружие и сдались
военнопленными. Орудиями на стенах поспешно завладели наши, проникнувшие
в брешь. О Гассан-хане известно было, что он, видя решительную волю
старшин города сдаться и ропот в гарнизоне, с несколькими приверженцами
пытался еще ночью спастись. Но улицы из форштата были замкнуты нашей
пехотой и кавалериею, а по ту сторону Занги каждую ночь был посылаем
кавалерийский отряд под командою генерал-майора Шабельского, чтобы
перехватывать бегущих и препятствовать переправе через реку. Видя себя
отовсюду окруженным, он еще думал укрыться днем при общем смятении.
Генерал-лейтенант граф Сухтелен взял две роты л.гв. Сводного полка (4 и
5-ю роты. л-гв. Гренадерского полка) и пошел в место его убежища в
мечети близ сардарского дворца; там обезоружил его и приставил к нему
караул. Субхан-Кули-хан, комендант крепости найден быль поручиком
Чевкиным в подземелье, где, переодетый, он запасся пищей на несколько
дней с намерением как-нибудь, избегнуть рук неприятеля; другие ханы и
начальнику были все захвачены в плен. — Беспорядок, неизбежный в этих
делах продолжался недолго, и через два дня была восстановлена тишина.
Потеря русских войск была сравнительно ничтожна. Знаменитая Эривань,
которой приобретение, как полагали, должно было стоить потоков крови,
пала без больших жертв с нашей стороны. Лезгины, дагестанцы и все
мятежники в Кавказских горах были приведены в трепет покорением города,
вечного их убежища, где они находили помощь деньгами, оружием и всеми
средствами персидской политики...
